– Тебе хочется, чтобы я так думал. Есть вопросы? Какие? И почему сейчас? И что дальше?
– Я не хочу говорить об этом в коридоре.
– Прекрасно.
Он вошел следом за ней в каюту, но помещение было таким тесным, что для двоих в нем места не нашлось, и ему тотчас стало совсем невмоготу.
Так было с самого начала. В тот момент, когда он прикоснулся к ней, в ту, первую, ночь в лунном свете, он почувствовал ожог от чего-то, чертовски похожего на лаву, текущую по телу. И, оказывается, несмотря на прошедшее время, ничего не изменилось.
Он повернулся и осмотрелся. Господи, какая маленькая каюта, того и гляди, стены стиснут насмерть. Правду сказать, они давили. Ему хотелось сгорбиться, чтобы не задеть потолок головой. Кроме того, хотя в каюте был включен весь возможный свет, в ней царили сумерки.
Но Ник пришел сюда не ради обстановки, в которой он в данный момент все равно ничего не мог изменить. Ему нужны объяснения. Он подождал, пока она закроет дверь в эту коробку, и сказал:
– Что теперь за игры, Дженна?
– Это не игра, Ник, – ответила она и скрестила руки на груди. – И тогда игры не было.
– Ладно, – он постарался утихомирить дыхание и не дышать глубоко, поскольку ее запах уже заполнил его всего, чему немало способствовали размеры помещения. – Не будешь же ты мне врать. Это без вариантов.
На ее лице застыло ожесточенное выражение:
– У нас опять все тот же спор?
Он мгновение подумал, потом покачал головой. Он не хотел оглядываться на прошлое.
– Нет. Почему ты просто не выложишь все как есть?
Она молчала.
Он переступил с ноги на ногу и ударился локтем о стену:
– Дженна…
– Хорошо. Ты получил мою записку?
Он полез в карман рубашки, вытащил снимок, взглянул на малышей и передал ей:
– Ага, получил. И как ты это объяснишь?
Она посмотрела на личики двойняшек, и он заметил, как дрогнули ее губы и потеплел взгляд. Но все тут же исчезло, и она подняла на него холодные глаза:
– Думаю, слово «папочка» само по себе все объясняет.
– И тем не менее.
– Хорошо, – Дженна прошла по каюте, оттолкнув с дороги Ника, в результате чего он ударился о стену, наклонилась и вытащила из-под кровати чемодан. Наклоняясь, она чувствовала на себе его взгляд, но сейчас ее это только раздражало.
Она старалась не обращать внимания на жар, окативший ее, как только он оказался рядом с ней. Она действительно не понимала, почему подскакивает и запинается сердце. И пусть в другие частях тела ощущается некое стеснение, ее это нисколько не волнует.
Вытащив чемодан, она уже собиралась его поднять, но подоспел Ник и забросил его на кровать. Ну и что же, что от его прикосновения у нее словно обожгло кожу? Он об этом знать не должен, правда же?
Она открыла молнию, достала голубой альбом и протянула ему:
– Вот, взгляни. А потом мы поговорим.
В его огромной загорелой ручище альбом казался совсем маленьким. Он сначала посмотрел на него, потом поднял взгляд на Дженну:
– Что это?
– Посмотри-посмотри, Ник.
Потекли секунды, показавшиеся ей долгими часами. Затаив дыхание, она следила за тем, как от страницы к странице меняется выражение его лица. Она и альбом-то сделала именно для такого случая. Своего рода хронику. Потеря работы, потом известие о беременности и рождение двойняшек. Двадцать вручную оформленных страниц – специально чтобы помочь ему понять, как она прожила последний год и половину своей жизни.
Ради детей, которых он создал и ни разу не видел.
Она здесь только для того, чтобы встретиться с человеком, который разбил ее сердце и даже не оглянулся при расставании.
Он досмотрел до конца и опять поднял на нее взгляд. Она поклялась бы, что у него вместо глаз льдинки.
– Считаешь, я должен поверить, что у тебя дети от меня?
– Взгляни еще раз, Ник. Они оба очень похожи на тебя.
Он посмотрел, но выражение лица так и осталось скептическим, хотя в глазах появились некие эмоции.
– У массы людей черные волосы и голубые глаза.
– Но не у всех ямочка на левой щеке, а у обоих твоих сыновей она есть, – и Дженна ткнула в нужную страницу.
Он обвел контуры изображения пальцем, как будто таким образом мог прикоснуться к мальчикам, и это почему-то тронуло Дженну. На какое-то мгновение Ник Фалько показался ей… уязвимым, что ли.
Впрочем, это длилось недолго. Он стиснул губы, словно не хотел, чтобы с них сорвались какие-то слова. Наконец, словно приняв решение, он кивнул, выдохнул и сказал:
– Чтобы не спорить, скажем, они мои.
– Да.
– Тогда почему ты не сообщила мне раньше? Почему, черт возьми, ты ждала, пока они…
– Им по четыре месяца.
Он опять взглянул на фото и закрыл альбом:
– Четыре месяца, и ты не считала нужным мне сообщить?
Она едва почувствовала легкую запальчивость в его словах.
– Смешно. Ты игнорировал меня несколько месяцев, а теперь обижаешься, что я с тобой не связалась.
– О чем ты?
Дженна покачала головой и мысленно поблагодарила Бога, что не только догадалась сохранить все сообщения, которые посылала Нику по электронной почте, но даже прихватила с собой распечатку. Она опять нырнула в чемодан и достала пухлый конверт из желтоватой манильской бумаги, специально предназначенный для пересылки многостраничной корреспонденции.
– Вот. Электронная почта. Все, что я тебе посылала. И даты. Сам можешь видеть, я посылала тебе сообщение не меньше раза в неделю. Иногда два раза. Я больше года пыталась связаться с тобой, Ник.
Он открыл конверт и быстро проглядел распечатку.
Глядя на стопку бумаг, он нахмурился:
– Я…
Она воспользовалась тем, что он запнулся:
– Я пыталась добраться до тебя, как только узнала, что беременна.
– Откуда я знал, о чем ты собиралась со мной говорить?!
– Так хоть бы прочитал одно или два.
Он сердито смотрел на нее:
– Откуда, черт побери, я мог знать, что ты хочешь сообщить мне о таком? Я решил, тебе нужны деньги.
Дженна охнула так, будто ударилась. Вскипев от ярости, она еле сдержалась, чтобы не пнуть его как следует. Сейчас Ник станет убеждать ее, что все женщины были с ним только ради выгоды. С другой стороны, большую часть последних десяти лет его окружали только потребители, потому он подозревал и ее. Многим хотелось показаться в его обществе, ведь он являлся одним из самых завидных женихов в мире. Любители поживиться за чужой счет мечтали войти в узкий круг его знакомых, поскольку это придало бы веса их собственному статусу.
