Но Вадим так и не ушел. Я слышала, как он приближается ко мне, чувствовала, что возвышается надо мной. Старалась делать вид, будто его вовсе не существует.
— А знаешь, что самое противное? — Вадим развернул мое кресло и впился в меня яростным взглядом. Его лицо оказалось искаженным гримасой злости, и я бы сказала — он в бешенстве. — Ты никак не отреагировала на это. За целый день ни слова, ни строчки, ни долбанного сообщения!
— Значит, ты хотел, чтобы я на всю компанию устроила скандал?
— А как иначе? Такая любовь…
Нет, это было выше моих сил. Вадим незаметно довел нас до точки кипения, когда молчать уже невозможно, и чайник со свистом вскипает, сообщая всем вокруг, что накал предельный. Я подскочила и оттолкнула от себя кресло. Затем схватила первое, что попалось под руку, и попыталась ударить Вадима. Только он отнял папку с бумагами, возвращая ее обратно на стол.
— Успокойся, Анют, — легкая улыбка то и дело появлялась на его лице.
Гад! Мое поведение его веселило, в то время как внутри меня бушевал ураган.
— Пошел вон, — хрипло ответила ему, стараясь прожечь в нем взглядом дыру.
— Малыш, пойми, — он помедлил, продолжая улыбаться, — это была постановка. Я не изменяю тебе, просто решил тебя встряхнуть, думал, ты ворвешься, начнешь кричать, а я тебе цветы и финальный крик: “Это же розыгрыш!” Ну чего ты?
Внезапные объятья не нашли во мне отклика. И его напускная радость лишь доставляла боль.
— Пошел вон! Нас больше нет, эту ахинею будешь другим рассказывать.
Вадим выдохнул, и с его лица наконец сошла эта предательски обаятельная улыбка.
— Я дам тебе время остыть, и мы поговорим, — серьезно произнес Вадим. — Согласен. Шутка плохая, и больше не повторится.
— Не держи меня за дуру. Ты и сам прекрасно понимаешь, что я ею никогда не была. Просто верила… раньше.
А сейчас перестала. Про розыгрыш и постановку могла поверить разве что наивная дурочка. Даже Арс скосил глаза, когда я ему про измену говорила.
— Вешай лапшу кому-нибудь другому, Токарев, но не мне.
Вадим простоял передо мной еще с минуту, а после ушел, оставляя меня взбешенной. Правда, вскоре негатив выгорел, а от пустоты в сердце стало настолько противно, что все сосредоточилось только на желании отомстить.
Время приближалось к восьми. Следовало отправиться домой, достать из бара чего-нибудь покрепче и все обдумать. Мне нужен был план, чтобы недо-жених не дотянулся до заветного местечка. Невозможно представить его рядом с собой — не сейчас, не после того, что я увидела этим утром. Схватила сумку и, психуя, достала пудру. В зеркале отразилось нечто. Я походила, скорее, на ведьму после неудачного шабаша, чем на счастливую молодую женщину. И как у него язык повернулся намекнуть о розыгрыше? А о моей “не такой любви”?
Дверь за моей спиной распахнулась, и я плотно зажмурила глаза, умоляя, чтобы это был не Вадим. Сил держать себя в руках оставалось все меньше и меньше. Ещё одно слово — и плотину могло окончательно прорвать, унести меня не то что по течению, а оползнем с горы, снося все на своем пути.
— Ну что, Алмазная, выйдешь за меня замуж?
Глава 4
Я распахнула глаза и обернулась. Снежный подпирал косяк плечом и ехидно ухмылялся. Солнце уже опускалось за горизонт, и на его лицо резко ложился теплый оранжевый свет. Только сейчас я обратила внимание на плывущие лиловые облака, на наступающую темную синеву и блеск городских крыш. Обычно этот вид вызывал у меня приятные эмоции, однако в это мгновение охватила паника, природу которой не поняла.
— Ань, — негромко окликнул меня Снежный и вошел в помещение, тихо прикрывая за собой дверь, — я подумал над твоим предложением.
— И решил поиздеваться? Мало тебе моего унижения утром?
— Заметь, это ты пришла ко мне. Так что и шишки твои.
— Ну да, — горько усмехнулась в ответ. — В этом вы — мужчины — сильны. Обвинить женщину во всех грехах — раз плюнуть.
— Не греби всех под одну гребенку, — холодно отозвался он и без приглашения занял понравившееся место. Тонкая черная папка с легким шлепком приземлилась на стол, а сам Снежный вальяжно развалился в кресле, будто его и не волновало происходящее. — Я согласен.
Я захлопала ресницами, не веря своим ушам. Обошла стол, села напротив него. Бросив мимолетный взгляд на серьезное лицо мужчины, на котором не было ни капли насмешки, хохотнула. Наверное, в его глазах будущая глава компании выглядела истеричкой, однако сил на адекватную оценку ситуации уже не осталось. Визит Вадима окончательно лишил разума.
— Перестань смеяться, Ань. Вот договор, — он кивнул на папку, — составленный моим адвокатом и заранее заверенный у нотариуса. Прочти.
— Этим утром ты обозвал меня идиоткой, а теперь являешься как ни в чем не бывало? — в душе поселилось негодование. — Я же пустышка, зачем со мной водиться?
— Не утрируй.
— Я не утрирую! — закричала ему в ответ, но тут же осеклась. Спокойно, Анна. Ты же Алмазная. Тебя не сломить, не вывести из себя!
Вот только на глаза навернулись слезы. Настоящие. Те, что могли скатиться по щекам крупными каплями, показать, насколько я сейчас слаба и раздавлена. Поэтому пришлось подняться с кресла, сделать несколько шагов к окну и встать спиной к человеку, которого раньше ненавидела, а сейчас находилась по одну сторону баррикады…
Он все-таки пришел. Интересно, пожалел или тоже ухватился за возможность? Я хмыкнула. Оба варианта вряд ли устроили бы меня, но второй все же предпочтительнее.
— Ань.
— Что?
— Я жду вообще-то.
— Я в курсе.
— Меня это несказанно радует, но было бы лучше, если бы ты прочитала договор, и мы пришли к взаимности.
— Взаимность с тобой пугает, — выдала я прежде, чем успела сообразить.
Казалось, в этот момент каждая клеточка моего тела застыла, а под ногами образовалась очередная пропасть — сложно оставаться сильной и здравомыслящей женщиной, когда в душе непосильная тяжесть. Безумие сегодняшнего дня словно ослепило меня, заставляя забыть обо всем, в том числе и правилах приличия.
В тишине раздался сигнал смс-сообщения. Я быстрым шагом вернулась к столу и схватила мобильный. Абонент “Любимый” писал:
“Ты безгранично и навсегда в моем сердце”.
Злость… сегодня именно она руководила мной, и вот снова настигла, напомнила о себе, сотнями игл вонзаясь в кожу и заставляя ненавидеть его сильнее прежнего. Нет никакого “навсегда” между мной и Вадимом. Я зажмурилась на мгновение, потом посмотрела на Снежного, не сводившего с меня пристального взгляда. Да катись оно все! Схватила папку со стола, взяла ручку и оставила на листе размашистую подпись. Затем вторую и… Все.
