— Прошу вас, Ваше Величество, — пихнул меня к часам гном.
— Нет, — шарахнулась я от стрекочущего как ни в чём ни бывало механизма.
— Пап, я жить хочу! — уткнулась я носом в бархатный жилет короля.
— Принцесса Александра, — отцовские сухие губы коснулись щеки, сильные руки оторвали меня от королевского жилета, — наденьте перчатки, в них вы безопасно снимете все кольца.
Я повертела в руках золотые длинные перчатки. Словно по волшебству, вспомнилась страница сто семь учебника «Металлы и магия»: золото — прекрасный проводник магической, электрической, ментальной и прочих видов энергии.
Ясень — волшебное дерево, с его помощью рыжий демиург сотворил наше королевство. Ка-а-ак шарахнет меня магической энергией через золотые перчатки! Кому я нужна буду с волдырями по всему лицу?
— Не трусьте, ваше высочество! — усмехнулся гном, выпустивший бороду изо рта. — Это часовщику нельзя было трогать кольцо, а вам нужно!
Я медленно, натянула перчатки, отдаляя неприятный момент, похлопала в ладоши.
Но кольцо легко далось мне в руки, хотя было горячим.
Гном подставил поднос. Колечко звякнуло и закрутилось на блестящей поверхности.
Я тронула лепестки ещё одного цветка, думая, что там такие же часы. Нет! Это были карманные часы-луковица, когда-то модные в Семимирье. С точно таким же прозрачным корпусом. Я мигнула часовщику. Парнишка на цыпочках подобрался к карманным часикам. Потыкал пальцем, футляр открылся. Я потянулась к кольцу, устроившемуся, точно в гнёздышке, среди частей механизма.
Второе колечко оказалось на подносе гнома.
Бутоны висели высоко. Рыжий часовщик принёс с собой лесенку, летающую по воздуху.
Сначала я забиралась на неё, потом спускалась, отдавала парню, он открывал крышки, и я доставала кольца. Дело бы затянулось до вечера, если бы не придворный маг, он бросил мне в руки заклятие левитации, и я парила по тронному залу, больше не отбирая лесенку часовщика, но следя внимательным взглядом за уменьшающимся заклятием.
Хватило! На все кольца!
Ещё двенадцать часов порадовали разнообразием формы и содержание. Часы с кукушкой, ходики, песочные колбочки, огненные, наручные, электронные из седьмого мира, будильник, часы с музыкой, водяные, говорящие. И, конечно, каждые были абсолютно прозрачными.
Последний бутон был больше всех остальных. Когда он раскрылся, зрители подались вперёд, тощие очкастые барышни из компании новостников заахали. Это был прозрачный, словно созданный из хрусталя, королевский замок. Рыжему парнишке пришлось повозиться, чтобы открыть дверцу на часовой башне, а кольцо было с двумя листьями: золотым и серебряным.
— Тринадцать! — возгласил гном. — Вот оно «Двойное золото ясеня»! — поднял он над головой кольцо с двумя листьями.
Что-то щёлкнуло, кольцо заискрило. Гном бросил его, подул на обожжённые пальцы.
Часы-замок заиграли гимн Семимирья.
И на всех часах загорелась одна и та же цифра.
— По легенде, они отсчитывают время, которое дано участникам «Турнира тринадцати», — заглянув в книгу, проговорил с важностью гном.
Все зрители захлопали.
А я заметила крошечный розоватый бутон на нижней ветке. Я сорвала его без труда и зажала в кулаке.
Теперь я с трудом дождалась окончания церемонии сбора колец. Мне хотелось знать, что спрятано в бутоне четырнадцатого цветка золотого ясеня? В свои покои я бежала неподобающе быстро, задыхаясь и пыхтя. К счастью, этого никто не видел.
Наконец-то! Я заперла дверь и задвинула бархатные шторы. Свою комнату я сделала белой, а шторы выбрала цвета неспелой вишни. Красиво получилось.
Лепестки разошлись под моими дрожащими пальцами. Часики были крошечные, словно игрушечные, с прозрачным, словно стеклянным браслетом, а кольцо под крышкой было с тремя листьями и очень небольшое. Я подцепила ногтем крышку. И надела найденное колечко на безымянный палец. Кольцо приятно грело. На часиках загорелась цифра, только часы отминусовали те тридцать минут, которые уже прошли. Я застегнула браслет. Завернулась в покрывало, которое дожидалось меня на кресле. Ничего слуги в этом замке не делают! Кровать не заправлена, а им хоть бы что!
И задумалась.
Если я нашла кольцо, то я могу участвовать в «Турнире». Но! Я девушка и принцесса. Кольцо я надела, и оно, словно приросло к моему пальцу. Смотрелось оно отлично. Я на всякий случай перевернула его листками к ладони, чтобы не было вопросов. Но как быть дальше? Переодеться парнем и идти на турнир? А что сказано об участии принцессы в легенде? Легенду о демиурге я помнила в общих чертах. Следовало взять книгу и перечитать.
Но в костюме для сбора колец ходить по замку мне не хотелось. Я с удовольствием сбросила его и надела любимую красную майку с казавшимся совершенно живым чёрным драконом и брюки из чёрной плотной ткани. И пусть ворчат фрейлины, что не подобает принцессе носить мужскую одежду, я пойду в библиотеку именно так.
Я проскользнула по тайному ходу и, влетев в библиотеку, столкнулась лбом с Финистом.
— Зараза! — рявкнули мы хором, потирая одинаковым жестом лбы.
Финист уже держал книгу легенд в руках, видно, мысль о несовершенстве наших знаний о «Турнире Тринадцати» пришла нам в голову одновременно.
— Там есть ещё? — поинтересовалась я, ткнув в стеллажи до потолка.
— Как же? Все кинулись читать, — ухмыльнулся довольнёхонький Финист, — последнюю взял.
— Фи-и-инист, — я заглянула в зелёные глаза королевского шута, — дай мне первой почитать, а?
— Что мне за это будет? — насмешливо прищурился шут.
— Я познакомлю тебя с Офелией, — улыбнулась я, тому, как он задрожал от восторга и предвкушения.
Финисту не нравилась должность королевского шута. Вместо того, чтобы весело шутить и развлекать свою принцессу, то есть меня, весёлыми историями, он ныл при каждой встрече о своих несбыточных мечтах. Вот и посмотрим, насколько они несбыточны.
— По рукам, — улыбнулся он.
— Книгу давай, и пойдём, — протянула я ему ладонь.
А он не удержался, обхватил меня за талию и под только ему слышную музыку повёл меня в королевском вальсе. Мы успели сделать несколько фигур, Финист изящно, я угловато, и откуда-то снизу рявкнуло недовольно:
— Сколько раз я говорил, чтобы не обнимались в библиотеке?!
Королевского библиотекаря трудно было заметить, если он этого не хотел. В детстве мне казалось, что у него есть плащ-невидимка.
Филадельфиус Клинт подбирался ко мне, когда я читала взрослую книгу и бубнил длинные нравоучительные монологи. Но книгу не отбирал, поэтому я слушала его вполуха и продолжала осваивать запретные истории из самых дальних шкафов.
Сейчас Филадельфиус встал на заднюю пару ножек, его румяная мордочка была искривлена злобной гримасой, серебристые косички, которых было не меньше двадцати, были растрёпаны. Кружева белого жабо воинственно топорщились, ярко блестело в свете ламп золотое шитьё на сером камзоле. Все десять пар трёхпалых ручек в белоснежных перчатках он сложил на животике, затянутом серебристой тканью.
