Они уже повернулись было к выходу, как вдруг тётушка подала голос:
— Постойте!
Мия быстро повернулась и с надеждой посмотрела на Хъёду.
— А вы часто такие травы приносите? — спросила она, рассматривая довольно-таки редкий вид орхидеи в своей руке.
— Часто! — быстро отозвался Ниэль, сделав шаг вперед.
— Теперь, когда будете приносить травы, приходите через главные ворота, мы вас хорошенько накормим, — улыбнулась Хъёда.
— Спасибо! — Мия с благодарностью посмотрела на неё.
***
Наблюдая, как дети выходят, старик посмотрел на служанку и бросил:
— Брысь!
— Да сэр, — пропищала та и быстро убежала.
— Мисс, зачем вам это? — спросил слуга.
Хъёда стояла, задумчиво поглаживая цветок.
— Я уже почти три года добровольно работаю в этой дыре, — женщина зло оскалилась и сжала кулак, раздавив орхидею, – эти старики с Ратуши уже должны были пригласить меня в городской совет, но они всё ещё молчат!
— Вам надо лишь немного потерпеть, мисс, — робко произнёс старик.
— Потерпеть? – Хъёда гневно пнула массивную ножку стола, — я уже три года каждый день вижу рожи этих нищих ублюдков! Меня уже тошнит от всего этого!
— Дед обещал вам приглашение через три года. Вы же сами знаете, как сейчас тяжело попасть в совет. Особенно в последнее время, в наш город съезжаются люди не только с нашей Республики, но и с Союза Семи.
Хъёда глубоко вздохнула и успокоилась.
— Да, сейчас город просто бурлит. Все ждут, когда откроется наследие горы. По слухам, там погибла раса Длиннопалых, оставив позади себя множество ценных артефактов. Поэтому мне и надо быстрей попасть в совет! После делёжки наследства наш город опять станет никому не нужным, и я так и останусь в этом захолустье! Неужели старик не понимает этого?!
— Мисс, я думаю он делает всё возможное…
— Да знаю я! — перебила она, нахмурившись, — я не одарённая, в отличии от тебя и деда. Как бы ни старалась Республика повысить права нас, обычных людей, мы всё равно не сможем сравниться с одарёнными. Я закончила одну из лучших Академий в префектуре, но для того чтобы просто попасть в Ратушу жалкого городка первого порядка, мне нужно добровольно три года жить с грызунами в этой дыре! Да надо мной потом все нормальные люди смеяться будут!
— Мисс, вас бы с радостью взяли в Ратушу любого другого города первого порядка, — с улыбкой заверил слуга.
Хъёда раздражённо посмотрела на него и отвернулась, направляясь внутрь здания.
— Вы так и не сказали, зачем вам эти дети, — старик последовал за ней.
— Если дед не торопится помогать мне, я сама найду помощь! У паренька во взгляде совсем не было рабского поклонения и страха, как у других. Его можно использовать! Розе нравятся такие дети, нужно только привлечь его внимание...
***
— Нили, иди домой и отдохни. Я побежала к тёте Линире, попрошусь сегодня пораньше. Мы нарвали несколько вкусных овощей... — она запнулась. Её глаза наполнились влагой.
— Мия, что такое? — с тревогой спросил Ниэль, по привычке сжав в кармане монету.
— Прости, Нили. Я старшая сестра, я должна заботится о тебе. Ты недавно чуть не умер, а я даже не могу тебя мясом накормить, — вытирая рукавом слёзы, прошептала она.
Ниэль подошёл и крепко обнял сестру.
— Не говори ерунды! И не бойся больше, скоро всё изменится! Я обещаю тебе! — заявил мальчик, уверенно смотря в глаза сестры.
— Конечно, скоро всё изменится, — улыбнулась та, гладя любимого братика. Она не приняла близко к сердцу его слова.
— Всё, я побежала! Будь осторожнее! — уже на бегу бросила Мия.
Ниэль проводил взглядом сестру и задумчиво пошёл домой, по дороге пиная камушки. На улице почти все дети знали его и не трогали.
— Оооо, Ниээээль, — неожиданно раздался гнусавый голос, заставив мальчика вздрогнуть.
Ниэль повернулся и увидел шагающего к нему человека. Очень странного человека. Он шёл немного сгорбившись, волоча руки. Одежда была вся изорвана, а обуви не было, выставляя на обозрение чёрные ногти. Лицо же и вовсе было ужасным. Два безобразных кривых шрама тянулись от кончиков губ до ушей. Ещё два рубца спускались из ноздрей и заканчивались на остром подбородке. Глаза были чёрные и немного навыкате.
— Ниээээль, мальчик мой! — он проходя мимо потрепал парня по голове и продолжил свой путь, не останавливаясь.
Мальчик стоял и спокойно смотрел на спину удаляющегося мужчины. Он был местной знаменитостью, все называли его Чудик. Появился он года два назад и с тех просто ходил по улицам, пугая народ. Сперва все его ужасно боялись, но сейчас просто не обращали внимания, человек он не буйный, просто ходит.
Добравшись до дома, Ниэль решил убраться. Взяв ведро, он побежал к ручью – набрать воды. Мальчик хорошенько вымыл пол, покушал и сел к себе в постель, закрыв глаза. Он пытался увеличить радиус своего мысленного восприятия. Спустя два часа парень оставил бесполезные попытки и принялся за готовку. У них почти закончилась соль, а других специй дети никогда и не видели.
Вечером пришла Мия, радостно неся в руках небольшой свёрток.
— Нили, тётя Линира дала нам немного рыбы! — быстрым шагом зашла в дом сестра и остановилась, обводя взглядом комнатку, — ого, ты убрался!
— Садись, я всё уже приготовил, — принялся накрывать на стол Ниэль.
— Ооо, когда это ты готовить научился? — Мия положила свёрток и открыла его, показывая кусок рыбы размером с ладонь ребёнка.
— За тобой смотрел, так и научился, — улыбнулся мальчик.
После ужина Ниэль обратился к сестре:
— Мия, мне нужно уйти из дома на некоторое время.
— Зачем? Насколько? — удивилась девочка.
— Думаю, недели хватит. Я почувствовал кое-что на горе. Кажется, это что-то редкое и хорошее.
— На неделю? Тогда я с тобой! — вскинулась Мия, прекратив собирать посуду.
— Нельзя, тогда нас заметят. Просто продолжай работать у тёти Линиры. Можешь ещё раз отнести траву тётушке Хъёде. Ты же знаешь, что на горе безопасно, я просто проверю то место и приду, хорошо? — сжав руку сестре, серьезно произнёс Ниэль.
— Ты уверен, Нили? А если ты потеряешься? Гора очень большая. Там легко заблудиться, если зайти слишком далеко, — с тревогой сказала Мия, беспокойно сжимая подол платья.
— Мия, после падения я изменился. Я не только обрёл новую способность, но и сам изменился. Ты должна была заметить это.
Девочка кивнула, потянулась к брату и крепко обняла его.
— Бедный мой, ты столько пережил! Знал бы ты, как мне страшно было! — приговаривала она, поглаживая брата.
