— Мы можем как-то уладить недоразумение?
В его взгляде читается вопрос: «Сколько?» Я давно научился определять, когда мне предлагают взятку.
— О да, — говорю я. — Увольте Александру. Этого будет достаточно.
Администратор улавливает с полуслова. Он, безусловно, рад, что не придется расставаться с деньгами. Такие мелочи, как личная выгода, его не волнуют. Если мне понадобилось рассчитаться с девчонкой таким способом — это мои проблемы. Не волнует его и судьба официантки. Текучка кадров в таких кафе высокая.
— Да, конечно, — соглашается он бодро.
— При мне, — добавляю я.
Месть не так сладка, если не видишь ее результата. Да, я жестко расправился с Алесси, но почему я должен ее жалеть? Какую цель она преследовала? Деньги! Иначе не обманывала бы. И я наказал ее, лишив подработки. Ничего, найдет новую. Пусть лучше идет в ветклинику лечить кошечек и собачек. Если учится на ветеринара, то нужна практика.
Алесси молча выслушивает приговор, лишь кусает губы и сжимает кулаки. По требованию администратора приносит мне извинения, пряча взгляд. Не могу понять, что она чувствует, но меня это и не беспокоит.
— Не извиняю, — говорю я ей в ответ. Мы оба понимаем, что речь идет не о пролитом кофе. — А еще сделаю так, что тебя не возьмут на работу ни в одно приличное кафе города.
Последнее — блеф. Я не собираюсь ее преследовать, да и перекрыть ей все вакансии не в силах. Но этим даю понять, как я зол.
Насладившись унижением Алесси, выхожу на улицу и отчего-то торчу под фонарным столбом напротив кафе. Минут через двадцать появляется та, кого жду.
Я не привлекаю к себе внимание, но и не прячусь, просто стою и наблюдаю. Алесси расплела дурацкие косы и завязала волосы в «хвост», на ней знакомые ветровка и джинсы, и рюкзак закинут на одно плечо. Засунув руки в карманы, она запрокидывает голову и смотрит в небо. Я тоже смотрю, но не вижу ничего, кроме проводов и обычного марева большого города.
Потом Алесси замечает меня. Она замирает, отворачивается, и я почти уверен, что она опять сбежит, но ошибаюсь. Быстрым шагом Алесси подходит ко мне.
— Это несправедливо, — говорит она тихо. — Подло и несправедливо!
— Да неужели? — ухмыляюсь я. — Я так не считаю.
— Да, я… виновата. — Она переводит дыхание и смотрит мне в глаза. — Я обманула Аллу. Я сбежала, потому что… испугалась. Но это касалось тематических отношений. А вы устроили мне публичную порку на работе! Это несправедливо.
— Лучше было бы публично выпороть тебя в клубе?
— Да! — кричит она. И произносит тише: — Да… Мне очень нужна эта работа.
— Найдешь другую.
— Здесь хорошо платили…
— Ах, да. Ты же любишь деньги. Считай, что это расплата за алчность.
— Но я не брала ваших денег, — возражает Алесси. — В чем мое преступление? В том, что я неопытна? Что испугалась? Не смогла ничего объяснить и сбежала?
— Ты обманула ради денег.
— Не ради денег… — бормочет она и опускает взгляд.
— Что?
Она поворачивается, чтобы уйти, но я хватаю ее за руку.
— Ради чего же? Давай, удиви меня. Из-за чего ты оставила меня в дураках?
— Вы мне нравитесь…
— Что?..
— Вы мне нравитесь, — повторяет Алесси. — Я так хотела быть с вами, что потеряла разум. Я сама себя наказала. У меня был шанс… подготовиться, а я поспешила…
Кажется, она вот-вот заплачет.
— Как подготовиться? — перебиваю ее я. — Что ты несешь?
— Набраться опыта, — перечисляет она серьезно. — Лишиться девственности.
Точно, ненормальная. Или искусная актриса? Я хватаю ее за плечи и разворачиваю к свету, всматриваюсь в лицо. В глазах стоят слезы, брови сведены к переносице. Ни черта не понимаю! Врет или нет?
— Не смешно, — рычу я.
— Я не шучу, — отвечает она. И повторяет, как попугай: — Вы мне нравитесь.
Теперь крыша едет уже у меня. Иначе ни за что не придумал бы… такое.
— Нравлюсь, значит? — шиплю я. — Может, проверим? Я сам лишу тебя девственности. И устрою на работу в приличный ресторан. Но при условии, что ты явишься в клуб в день, который я назначу, и примешь от меня публичную порку.
Алесси молчит и смотрит на меня, не мигая. Что и требовалось доказать.
— Вот именно, — говорю я и отпускаю ее. — Прощай, Александра. Больше не попадайся мне на глаза.
Разворачиваюсь, чтобы уйти, и слышу тихий голос:
— Я согласна на все ваши условия.
= 5 =Александра
У меня появилась новая фобия: боюсь расстаться с телефоном. Я не выпускаю его из рук и ежеминутно проверяю, доступна ли сеть.
— Номер телефона! — прорычал Джеймс после того, как я согласилась на его предложение. И добавил, когда я продиктовала цифры: — Жди, я позвоню.
До сих пор не могу понять, что на меня нашло. И, главное, почему я не собираюсь отказываться от принятого решения. Я действительно мазохистка?
Обсудить это мне не с кем. Юлька случайно увидела следы от порки, когда я переодевалась, и так раскричалась, что узнай она о намечающемся действе, потащила бы меня к психиатру. Ей я рассказала лайт-версию произошедшего: меня уволили с работы из-за гостя-скандалиста. Я даже делаю вид, что ищу новое место и хожу на собеседования, но вместо этого возвращаюсь домой, едва Юлька уходит на работу, и валяюсь на кровати, изучая потолок.
У меня нет иллюзий, никто не преподнесет мне прекрасную работу на блюдечке, но сейчас я могу думать только о Джеймсе и его условии. Он позвонит или передумает? Посмеется надо мной или выпорет всерьез? Увижу ли я его снова?
Я так боялась новой встречи, когда сбежала, что не сразу поняла, как рада видеть Джеймса. Ничего хорошего я не ждала, навряд ли известный ресторатор пришел в дешевое кафе, чтобы перекусить. Хмурился он или сердился, не имело значения. Рядом с ним у меня в животе порхали бабочки. Если бы могла, смотрела бы на него, не отрывая взгляда, слушала бы его голос, вдыхала аромат его парфюма.
Может, Юлька права? Мне действительно пора к психиатру?
Я никогда не влюблялась. Меня воспитывали домашней девочкой и загружали так, что времени не оставалось «на глупости». Увлечения были, но вот так серьезно, как сейчас, никогда. У меня не дрожали колени, не перехватывало дыхание, не пылали щеки, и не кружилась голова.
И почему он? Садист, для которого женщины — рабыни и игрушки одноразового использования. Я не знаю ответ, хотя честно пытаюсь его найти.
Наверное, это пройдет. Должно пройти, иначе как жить дальше? Я только дождусь его звонка. А если он не позвонит? Нет, еще три дня — и все. Надо забыть Джеймса и искать новую работу. Любовь — это глупость, блажь. Мне нужны деньги, чтобы закончить учебу, вот что главное.
