— Поливать и восхищаться, — выдал ценные рекомендации опытный хозяин редкого растения. Потом исправился: — Много и часто восхищаться.
Тонкая веточка робко скользнула по моему плечу. Широкий, немного шершавый лист погладил по щеке.
Губы дрогнули в настоящей улыбке.
Сапфир одобрительно улыбнулся, будто я только что успешно отработала у него практикум.
— Вот так. У тебя получается, — кивнул серьезно, но глаза весело блестели. — Подкормку я на днях занесу.
И, не прощаясь, пошел по своим делам.
Точно, у него же занятия.
Бестолочь такая, я не сказала, чтобы он не приходил, больше не появлялся и забыл то, что здесь видел! Возмутило меня, впрочем, другое: плющ, обосновавшийся у меня на плече, махал ему широким листом на прощание. Проникновенно так. Старательно.
— Эй! Ты мой плющ! Между прочим, у него собственный есть. Не смей по нему скучать!
Тот самый лист быстро прижался к моей щеке, а потом веточка вернулась к остальному растению. Так сразу и не определись, где она.
ГЛАВА 2
Следующие несколько дней прошли в привычной монотонности. Как и обещал, Сапфир принес подкормку, но тревожить меня не стал, просто оставил у стены. Я нашла ее вечером, когда вышла полюбоваться на чудесное растение и сказать ему несколько теплых слов. Картина взгляду предстала забавная: плющ обвил тяжелый мешок и пытался его куда-то утащить. Но то ли мешок весил слишком много, то ли тащить было некуда — подкормка приподнималась немного, зависала в воздухе на минутку и вновь возвращалась на прежнее место.
Пришлось угощать проказница, гладить листочки, а лишнее перетаскивать в подпол, а то вдруг дождь.
Спина еще два дня ныла. Мешок правда был возмутительно тяжелый.
Когда эти самые два дня прошли, я почти смогла выкинуть из головы смеющиеся нереально-синие глаза с наглым прищуром и поверить, что мы с их хозяином больше не увидимся. А значит, вернуть себе душевное равновесие.
Получилось даже.
Но профессор Сапфир напомнил о себе весьма неожиданным образом.
Ладно, не он сам.
Первой была бабушка. Мы как раз завтракали и обсуждали забавную новость из утренней газеты. Дочь главы клана Агат страстно хотела одно колье из ювелирной лавки в Сияющем квартале, но отец по каким-то своим причинам отказал. Тогда взбалмошная девица решила попросту украсть желаемое. И минувшей ночью перешла к воплощению своей бредовой затеи. Интересно, на что эта глупая гусыня рассчитывала? Может, была уверена, что папочка заплатит и договорится с ювелиром, чтобы не болтал? Не могла же она всерьез верить, что останется непойманной?
Поймали ее прямо на месте преступления. Магическая ловушка. Явившийся в лавку ювелир, конечно, сообщил лей-лорду Агату. А тот, в свою очередь, обманул лучшие ожидания дочери и не только не купил ей почти уворованное колье, но и наказал. Утром на весь Ригост объявили о ее помолвке с каким-то типом с длиннющей фамилией. Мужчина был молод, довольно привлекателен и улыбался, но невеста на магическом изображении в конце статьи выглядела заплаканной.
Впрочем, лично мне больше понравился другой снимок. Тот, на котором она в ловушке, с перекошенным лицом, сверкающими от ярости глазами и с колье в руке.
Бабушка осыпала всю ситуацию едкими комментариями. Я смеялась так, что можно только удивляться, как в комнату еще не ворвалась мама и не потребовала тишины. Мы ведь могли потревожить вечно спящего Граяна!
— В мое время только дочери драгоценных позволяли себе всякие выходки, а теперь и девчонки из семей лей-лордов не отстают, — усмехнулась бабуля. Вроде бы ворчала, но… и одобряла тоже. — Аима харзАметист, к примеру, так достала жениха, что он от нее сбежал, а ведь там была почти полная совместимость. А какую они охоту открыли на Сапфира!.. Если честно, до сих пор удивляюсь, что он отбился.
Приставка перед именем рода означает, что девушка родилась вне брака.
Остального я старалась не слышать.
Никаких Сапфиров!
— Мне удалось узнать о нем кое-что, — заговорщицки понизила голос бабушка.
— Зачем?
Правильнее было бы спросить — как? Она не покидала комнату и ни с кем, кроме меня, не общалась.
— Для себя стараюсь, опять замуж хочу! — рявкнула бабушка. — Сиди и слушай. И делай выводы.
Я вжалась в кресло.
Проблем не хотелось. Вот если бы родители вдруг решили устроить мою судьбу, это одно. Я бы не сопротивлялась. Но Фийя… У нее, конечно, есть вес в семье, но не в таких вопросах. Да и цель, прямо скажем, нереальная. Сапфиры с бриллиантами мне точно не светят. И учеба в Недрагоценной Академии не светит, потому что даже капли магии во мне нет. Тем более особой магии, связанной с камнями. Вот стать ученицей модистки я могла, но не больше. Нельзя позволять себе мечтать. Смелые мечты дают крылья, заставляют стремится все выше и выше. Но однажды жестокая реальность эти крылья сломает, и я не хочу разбиться. Это может быть очень больно. Здесь мама права.
— Арман — один из сыновей самого лорда Сапфира. Не старший, поэтому смог позволить себе покинуть Сапфировый удел. Он преподавал в самой Алмазной Академии, это огромная честь, — пока я размышляла, бабушка рассказывала. — Но там что-то случилось. Погибли несколько студентов и его брат. Арман уехал от тяжких воспоминаний, немного путешествовал, встрял в какие-то драконьи дела, где его чуть не убили, был уволен из двух Академий, разругался с отцом, еле остался жив после одного неприятного ритуала и вот обосновался здесь. Говорят, его взяли только потому, что он в приятельских отношениях с ректором Лугером. Но студенты в восторге. Особенно студентки.
Наконец получилось перевести дыхание.
— Так себе ты жениха выбрала, — не удержалась от легкой колкости я. — Подозрительный он какой-то. Бабуля, я волнуюсь!
Меня слегка стукнули сложенной газетой.
— Сердцем чую, он именно то, что надо, — объявила Фийя.
— В твоем возрасте такие авантюры уже вредны.
Отшучиваниям помешала перейти в серьезный разговор мама. Как всегда, она ворвалась, постучав, но не дождавшись разрешения, схватила меня за плечо и потащила к окну.
— Немедленно иди сюда!
— Трудно не пойти, когда тебя силком тащат!
Ее палец указал на что-то… О, нет!
— Все-таки ты с ним спала, — припечатали меня.
Стену дома украшала свеженькая надпись — «Дешевка». Яркий оранжевый цвет еще и магией подкрепили, чтобы был еще заметнее и не получилось так сразу вывести. А плющ рос чуть в стороне, как приличной растение, и даже не пытался спрятать от мира безобразие. Не то чтобы он был обязан, но… стало обидно. Глаза начало щипать от слез. И прохожие разглядывали наш дом крайне заинтересованно…
