Помыв руки и переодевшись в футболку и удобные спортивки, я вернулась на кухню, рассматривая выставленные передо мной блюда. С одной тарелки на меня смотрели: кабачок, морковь, цветная капуста и болгарский перец. А с другой: кукуруза, спаржа, базилик и моцарелла.
- М.… Какая вкусняшка…
- Хватит уже страдать. Втяни свои пухлые щечки и начинай питаться правильной пищей.
- Сдаюсь! – наколола кабачок, отправляя в рот. – Рэм, ну почему ты такое чудо? Эти проклятые овощи просто изумительны!
- Я знал, что тебе понравится. А теперь рассказывай, что там у тебя стряслось.
- Меня перевели под временное начало начальника отдела продаж.
- А он старый, мерзкий сноб и лезет тебе под юбку?
- Нет, – рассмеялась, отпивая пиво. – Он молодой, красивый и совершенно во мне не заинтересован.
- Сочувствую крошка, это действительно ужасно.
- Да нет. Дело не в том, что он на меня не смотрит, а в том, что рядом с ним я позорюсь, словно кривая утка.
- Да ладно? – усмехнулся Рэм, изображая крайнее удивление. - Ты и кривая утка? Не верю!
- Ха-ха! Очень смешно!
- Ладно, прости. Ну и что ты натворила?
- Сначала пролила на себя минералку, престав перед ним с выставленным на показ бюстгальтером. Потом ударила его волосами по лицу, получив запрет приходить на работу без соответствующей прически. А пот…
- Так вот почему у тебя из головы торчит карандаш! А я-то уже решил, что упустил новый бренд сезона.
- Твою мать… - обречённо нащупала карандаш, с которым всё это время добиралась от работы и до дома.
- Да ладно тебе, очень даже миленько. Неловко конечно, но не критично.
- А ты слушай дальше, самое страшное ещё впереди.
- Весь во внимании.
- Я пролила кофе на его невесту, по совместительству дочь владельца компании.
И тут Рэм расхохотался, словно я рассказала ему самую смешную шутку в мире. Он так добродушно смеялся, практически срываясь на слёзы, что мне уже не было места в этой комнате веселья и задора.
- Вуд, ну ты – это нечто!
- Я так поняла, что на этом твоя поддержка заканчивается?
- Наоборот, – потёр глаза, всматриваясь в меня, словно в картину. – Я готов поддерживать тебя весь оставшийся вечер. Но только в чём именно? Тебя ведь не уволили. Да и секретарём ты стала только на время.
- Ну тогда, просто пожалей.
- Как хочешь, крошка. Обязательно пожалею. Так что радуйся, ты всё-таки вымолила на сегодня ведёрко мороженого и очередной сопливый фильм.
- А массаж ног с педикюром войдут в программу? – жалостно захлопала глазками.
- Услуга педикюра распространяется только на особые случаи, так что выбирай: либо мороженое, либо ноги.
- Жадина! Ну, тогда ноги и «Дневник памяти»!
- О… Шах и мат крошка. Ты победила.
Удобно устроившись на диване, я наслаждалась любимым фильмом и тем, как мастерски Рэм делал мне массаж. Что не говори, но я еще никогда в жизни с таким упоением не проводила «Вечер с подружкой», как «Вечер с другом геем». И пусть в меня летят камни, а я всё равно, ни за что на свете, не променяю Рэма ни на какую другую подругу!
- Ну хватит уже реветь, – недовольно взглянул на меня, щипая за мизинчик. – Ты это фильм уже раз двадцать смотрела и всё равно ревёшь как в первый раз. Живо прекращай, иначе лак не ровно ляжет.
- Ну почему такая красивая любовь существует только в кино? Я тоже хочу, чтобы меня так сильно любили! А мне, как назло, попадаются одни сплошные женатики и подонки, – испортила очередную бумажную салфетку, наблюдая диалог между постаревшими героями. – Ну, когда же уже и на меня снизойдёт благословение?
- Если хочешь, то я могу познакомить тебя с одним из своих клиентов. Не мужчина, а просто мечта. Плечи широченные, руки огромные, лицо с картинки, а задница.… ну просто как у Бога секса!
- На вот, держи, – протянула ему салфеточку. - У тебя там, кажется, слюнка потекла.
- Я посмотрю, где у тебя потечёт, когда вы встретитесь!
- Очень надеюсь, что нигде.
- Надейся-надейся. А я-то знаю, что ты уже несколько месяцев, как не имела дела с хорошим сантехником. Не забывай малышка, любовь любовью, а трубы всё равно время от времени нужно прочищать!
- Рэм! – метнула в того разноцветной подушкой. – Терпеть не могу подобные сравнения! Ну, неужели нельзя сказать это как-нибудь помягче.
- Прости-прости, – усмехнулся, закрывая лак. – Тогда давай так. Может, вспомнишь, когда именно ты в последний раз вывозила свою Феррари на ТО?
- Моя «Феррари», – насмешливо сделала пальцами кавычки, в очередной раз поражаясь его непревзойденными сравнениями. – В последний раз выезжала на прогулку с последующим ТО четыре месяца назад.
- Тц… - болезненно скривился, словно я рассказываю ему о последнем походе в душ. – Ну, тогда понятно, почему ты вся на иголках. Тэкс, а теперь живо тащи мне ноут.
- И зачем это он тебе понадобился?
- Чтобы я мог удостовериться в своём диагнозе.
- О чём это ты?
- Покажи-ка мне своего начальника.
- Да конечно.
- Живо, я сказал! - болезненно шлёпнул меня по заднице, принуждая соскочить с дивана.
Вернувшись с ноутом, неспешно вбивая имя Эрика Холла, я даже и дернуться, не успела, когда Рэм вырвал его у меня из рук.
- Пф.… И ты ещё удивляешься, что рядом с ним ведёшь себя как полная идиотка? Вот это я понимаю моська, будь он геем и я бы уже стал твоим постоянным посетителем. Да он же просто природный источник феромонов! Тебе теперь, как минимум, раза три на ТО нужно побывать, прежде чем снова идти к нему в кабинет.
А то я не знаю, что этот паршивец настолько сексуален, что у меня от одного только его вида поджилки трясутся! Но слышать об этом даже за пределами работы – гораздо выше моих собственных сил… Интересно, он до сих пор катается на мотоцикле? И все так же, как и тогда, заходит домой со следами машинного масла?
- Переживу как-нибудь, - усмехнулась, выключая телевизор.
- Ну уж нет. Собирайся, и мы сегодня же устроим твоей Феррари долгожданный праздник!
- Лучше устрой праздник своему Порше, а я лучше посплю, как следует.
- Порше? – недовольно поднял бровь. – Запомни крошка, то, что у меня в штанах – так это как минимум Майбах Ландаулет! И тебе повезло, что я не натурал. Иначе бы, ты уже крокодильи слёзы лила по моему верному другу!
- Ну, прости, – расхохоталась, забирая ноут. – Не хотела так низко его оценить.
- Вот-вот. И потому теперь тебе придётся вымаливать моё прощение прямо на танцполе.
