На бортах «Камаза» красовалась надпись: «Геологоразведочная № 27». Тут же стояли две палатки, обустроенные для комфортного походного проживания. Местная ребятня уже потеряла интерес к грузовику и нескольким дяденькам, производившим какие-то измерения и съемки, а потому перестала крутиться около «Камаза» и задавать дяденькам вопросы.
Администрация поселения была в полной уверенности, что, соответственно документам, тут работают геологи. Жители шептались о том, что, надо полагать, в Молебке найдена нефть или газ, и скоро все дома снесут и построят на их месте нефтяные вышки.
В первые же часы пребывания мнимых геологов на улице Шамарской к ним потянулись ходоки с вопросом:
— А какова, к примеру, будет компенсация за расселение в случае сноса жилья?
К этому вопросу никто из сотрудников лаборатории ментального трекинга не был готов, разве что водитель «Камаза», Антон Павлович, или просто Палыч (иногда же, за глаза, Чехов — по имени-отчеству знаменитого тезки). Разъяснения местному населению он дал в доступных и понятных выражениях, так что вскоре разбежались все ходоки.
Дверь модуля была приоткрыта, и по гостеприимно спущенной лесенке майор поднялся наверх, предварительно выключив сотовый телефон, как предписывала инструкция.
Внутри располагалось тонко настроенное и безбожно дорогое оборудование, закрепленное на металлическом каркасе стен модуля. Гудел кондиционер, поддерживая нужную для работы приборов температуру: пятнадцать градусов Цельсия. Ковалев передернул плечами, пожалев, что вышел из машины в одной футболке. Сейчас бы джинсовая куртка не помешала.
«Камаз» прибыл три дня назад, и полдня ушло на калибровку приборов, болезненно реагирующих на такое вот перемещение.
Портативных же устройств или, как их называли на лабораторном жаргоне, «зеркал», существовало всего четыре. Один прибор должен был всегда находиться у завербованного в Лангато агента — женщины по имени Аиса, остальные — его замена, периодически осуществляемая Игорем Кузнецовым или другими агентами при новом забросе.
— А! Валентин!
Над клавиатурой в окружении мониторов колдовал сам заведующий «Лабораторией ментального трекинга, контроля и организации перемещений объектов в смежных реальностях», Альберт Иванович Таипов.
Пятьдесят три года, женат, родился… не на Земле, а в Лангато, да не где-нибудь, а в государстве под названием Восточная империя. Отец его генетически принадлежал к древней расе бродяг, Путешественников между мирами, благодаря которым на Земле и «завелась» четвертая группа крови. Увы, строгий Устав Путешественников включает правило четырех «не»: не приносить, не выносить, не приводить, не выводить… Тот, кто его нарушает, — допустим, приводит с собой из другого мира свою подругу, посвящая ее в тайну бродяг, — уже осужден на смерть. Так было и с отцом Таипова, Берт-Тсо, — его приговорили к смерти от яда после того, как обман вскрылся. Маленького мальчика, сына Путешественника от земной женщины, выдворили вон из Лангато, подкинув в детский дом на Земле.
И только благодаря рискованному путешествию Скворцовой стало известно, что не был убит Берт-Тсо, что он выжил, и кроме дара бродяги, имел еще и внушительные магические способности, о которых сообществу Путешественников известно не было ничегошеньки. А потом бродяга Берт-Тсо стал известным лицензированным магом Дзохосом, осев в городе Галла, что в княжестве Тхагала Восточной империи. Прим. авт.: все подробности этой драматической истории читатель помнит по роману «Мир дворцам».
Так что Альберт Иванович Таипов, оказывается, тоже имел какие-никакие магические способности, как и его сын, Алексей. От всех этих открытий у начальства Ковалева, да и не у одного его, шла голова кругом. Как развивать пресловутые магические способности, если специфических учебных заведений на Земле не имеется?! Как их контролировать?! Как применить… разумеется, сугубо во благо обществу и науке…
Сейчас Таипов пребывал в лихорадочно-возбужденном состоянии, хорошо знакомом Ковалеву: поминутно снимал очки и протирал толстые линзы стекол, ерошил волосы, порывался достать из заднего кармана брюк пачку сигарет, но тут же заталкивал обратно. Очевидно, выйти покурить он себе не позволял, поскольку был заворожен показаниями приборов.
— Все нормально? — Осторожно спросил Валентин, и Альберт Иванович оживленно закивал.
— Более чем! Новый вид излучения, мы такого не наблюдали ни разу.
Ковалев прекрасно понимал, о чем идет речь: ментальный трекинг позволял отслеживать присутствие «попаданцев», бродяг и агентов в трех мирах: на Земле и в двух смежных реальностях: Лангато и Земле-2. Лангато — мир, идущий по пути развития магии, удаленная версия земного будущего после глобальной катастрофы и инопланетного вмешательства, Земля-2 — почти точная копия Земли обычной, разве что с отдельными отличиями. Треки объектов делились по характеру излучения следующим образом…
Яркие зеленые точки без мерцания, размытости, хвостов — это агентура в процессе заброса. Концентрация специфического белка у них в крови очень высока. При снижении в плазме титра альбумина «Б» произойдет и постепенная смена цвета на спокойный золотистый оттенок.
Бледно-золотистые точки с легким мерцанием: агенты, вернувшиеся в родной мир. Если человек хоть раз побывал за пределами текущей реальности, он навсегда остается в базе. Хорошо, если нет «размазанных» треков, или, как говорят ученые, «хвостатых». Значит, агенты удалились строго по инструкции, не оставили за собой вещей или ярких воспоминаний жителей другого мира. Инструкция — быть как можно незаметнее, не заводить дружеских и любовных отношений, сжигать вещи после возвращения.
Насчет любовных отношений — это вполне выполнимо, а вот дружеские… Тот же Кузнецов, например, являлся полным двойником наместника правителя Восточной империи. На установление контакта, шлифовку вот этих дружеских отношений и формирование прочной связи ушло несколько лет. Внедрение было настолько успешно, что в периоды появления Кузнецова в Лангато никто и не догадывался, что наместников двое.
Лиловый, мерцающий, крупный огонек — один, неповторимый и, по словам домофея Дигена, «фантастически крутой». Человек не дает таких треков, это след существа, принадлежащего к совершенно особому биологическому виду. Домофеи, скорее всего, послужили причиной легенд о домовых, проникая из Лангато на Землю в давние времена. Они образуют хозяйственный симбиоз с домом, который считают своим.
У Марины Андреевны Скворцовой огонек в процессе пребывания на Земле был вовсе уж странный: золотистый, но с двумя пересекающимися под прямым углом шлейфами — один мягкого, розоватого, чистого оттенка морского перламутра. Второй — кроваво-красный, колеблющийся, имеющий два рваных отростка. Шлейфы представляли собой следы чужих эмоций, от дружеской тоски до ядовитой, всепоглощающей ненависти. Во время первого своего визита в Лангато Скворцова обзавелась и друзьями, и опасным врагом.
Когда ее забросили в Лангато во второй раз, огонек трека стал ярко-зеленым, но шлейфов не утратил. Да и сейчас, приняв должный золотистый цвет, небольшой шлейф он имел: мягкий, розовато-перламутровый. Друзья не смогут ее забыть, да и она их — тоже…
