Книга Ткачиха - Мария Руднева

Некоторое время они шли молча. Бетти пыталась переварить новости про собственное плетение – она-то была уверена, что умудрилась ловко сбежать от Ткачихи! Как глупо было думать, что можно скрыться от Ткачихи в ее собственном мире. Тем более, если она и правда побывала в самом сердце Теней.

Рубашечник же был погружен в свои мысли. Он не произнес ни слова с того момента, как осмотрел спину девочки и обнаружил две уходящие в никуда нити. Он оборвал их, зажав в кулаке – Бетти только успела подивиться тому, какие у него сильные руки, а потом стало очень больно, и нити осыпались на тропинку серебром. Есть землянику и праздновать день рождения после такого почему-то никому не захотелось.

Бетти понятия не имела, куда они идут, просто уныло плелась за Рубашечником по лесной тропинке – даже солнечный день не радовал ее. Казалось, черные чары Ткачихи, которые на некоторое время оставили ее, вернулись с удвоенной силой. Не хотелось ничего.

Хотя это было обманчивое ощущение: стоило Рубашечнику раздвинуть кусты, охранявшие от посторонних взглядов красивый родник с ледяной прозрачной водой, как Бетти вдруг захотела пить. Она подставила сложенные в горсть ладони под воду и напилась досыта. И вода показалась ей слаще любой кока-колы, хотя раньше она была уверена, что вкуснее кока-колы напитка точно не изобрели. И уж тем более какая-то вода не может с ней сравниться! А теперь вот она не могла оторваться от источника. Рубашечник дождался, пока девочка утолит жажду, и тоже попил немного. Пока он пил, Бетти сидела на камнях родника и рассматривала его лицо. Сейчас она хорошо могла разглядеть сетку шрамов, тянущуюся от его глаз к вискам и убегающую от рта на шею и дальше, за воротник рубашки. Вопреки всему, это шрамы не выглядели отталкивающими. Наверное, дело было в красивых глазах Рубашечника и в трепетной родинке над губой. Бетти всегда нравились люди с такими родинками. Они казались ей особенными, отмеченными судьбой. Такие лица не портят никакие шрамы.

Рубашечник, заметив, что она с любопытством его разглядывает, смущенно отвернулся.

– Эти шрамы, – поспешила задать вопрос Бетти. – Они?..

– Исчезают со временем, – нехотя объяснил Рубашечник. – Когда я здесь появился, я был весь словно сшит из распадающихся кусков. А теперь, как видишь, даже стал похож на человека.

В подтверждение своих слов он закатал до локтя рукав рубашки и показал предплечье, на котором паутина шрамов поблекла и почти уже исчезла. Если не присматриваться, то и не заметишь.

– И так со всеми… Сплетенными? – осторожно уточнила Бетти.

Рубашечник рассмеялся.

– Вовсе нет! У каждого своя судьба. И в Тени каждый существует таким, каким получается. Уж не знаю, от чего это зависит, никогда не интересовался. По правде говоря, все, что меня интересует – это мои нити, а остальное…

– Значит, если Ткачиха сплетет меня, я могу оказаться какой угодно? – при мысли о том, что она может развалиться на части или превратиться в облако, Бетти подурнело.

– Лучше бы она вообще не успела тебя сплести, – Рубашечник перестал смеяться и нахмурился. – Если это обратимый процесс. Но попробовать стоит. Я уверен: самое главное – вывести тебя отсюда до того, как она закончит плетение.

– И… сколько у меня времени? Как вы думаете?

– Не знаю, – Рубашечник поглядел на нее снизу вверх и накрыл ладонью ее ладонь. – Я же не специалист. Я могу только попробовать вывести тебя туда, где, может быть, есть выход. Но велика вероятность, что я только приведу тебя к гибели.

– У меня нет выбора, – пробормотала Бетти. – Вы единственный, кого я вообще встретила здесь. И с вами безопасно.

– Это верно, – криво улыбнулся Рубашечник. – Я безобидный. А с некоторыми лучше не встречаться даже в Лесу.

– Почему?

– Есть Сплетенные, которые работают на Ткачиху. Они бродят по Теням и разыскивают таких, как мы, одиночек, надеющихся собрать себя обратно. Мы же, получается, обкрадываем Ткачиху, забираем обратно из ее мира свои грезы. А она этого не любит.

– И много таких?

– Порядочно. Мы называем их Охотниками и давно научились от них прятаться. Не бойся, Бетти Бойл, может быть, все еще и обойдется.

– Я и не боюсь, – храбро ответила Бетти, выставив вперед упрямый подбородок. – А куда мы пойдем теперь? Расскажете?

– Расскажу, – кивнул Рубашечник и огляделся в поисках подходящей палочки. Нашел ветку под деревом и начал рисовать на тропинке какую-то карту.

– Вот видишь? Мы здесь. Это опушка Леса, мы почти у самого выхода. Безопаснее всего углубиться в него, но наш путь ведет в другую сторону. Сразу за Лесом начинаются Холмы. В Холмах туманно и сумеречно, и если не знать дороги, легко заблудиться. Обычно мы передвигаемся там, пользуясь чужими нитями. Подобным способом ты вышла сюда из сердца Теней, так ведь?

Бетти кивнула. Рубашечник увлеченно продолжал водить палочкой по земле:

– У Холмов запутанная система. Нельзя назвать их стабильными. Они в движении, но, как бы это сказать… Дрейфуют. Среди них есть несколько способов пройти сквозь них. Держись меня и не вздумай уходить в сторону. Особенно если увидишь огни или услышишь музыку.

– Как в сказках… – зачарованно проговорила Бетти. Ей сразу вспомнились чудесные сказки про фей и эльфов.

– Именно, – серьезно ответил Рубашечник. – Как в сказках. Поэтому держись меня и нитей-проводников, иначе я могу никогда не найти тебя среди Холмов. А времени у тебя не очень много. Не знаю сколько. Но Ткачиха прядет быстро. Несколько дней – и не успеешь опомниться, как ты уже здесь, бледная немощная тень без памяти и личности. Здесь, в Тенях, почти нет смены дня и ночи, но мы научились ориентироваться по звездному узору. Здесь совсем иные звезды, а в сердце Теней, говорят, их и вовсе нет…

– И правда нет, – подтвердила Бетти. – Я же там была. Ничего нет, только коряги какие-то.