Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
– Правильно, – одобрил колючий колобок, – убраться необходимо, а то здесь словно Кощей прошёлся… – Звери загоготали, даже появившаяся, откуда не возьмись, бабкина коза замекала, а куры заквохтали. И мы принялись за уборку.
Поляну в порядок приводили вместе, вещи собирали всем миром по кустам, оврагам и деревьям. Знатно их разметало. Я ползала на деревянных, не гнущихся ногах, вместе с лесными и очумело складывала, найденное в корзинку.
Постепенно я смогла уговорить себя не пугаться и не дёргаться, когда ко мне подходила та или иная зверушка и бросала в корзинку ложку, салфетку или клубок из бабкиного хозяйства. Я даже говорила им «спасибо». А то, что я с животными разговариваю, так наверно, от этого какие-нибудь таблетки есть. Спрошу в аптеке, когда буду в городе.
* * *
Из листвы торчали подошвы сапог глянцевых, моднявых. И кто додумался носить этакую сверкающую чушь? Издалека казалось, что в кустах кто-то лежит. Ещё какое-то местное чудо-юдо?
Я опасливо подкралась к ним поближе. Подняла ногу и резко наступила на лакированный носок.
Сапог «встал».
Внутри никого не было, лишь над голенищем неспешно вился дымок, поднимаясь к сияющему небу.
Я облегчённо выдохнула.
Обернувшись, я увидела животных, переминающихся невдалеке. Что-то было не так.
Ёжик робко приблизился и протянул что-то белое зажатое в зубах, машинально приняв я развернула бумажку. Это оказалась записка, написанная моей бабушкой.
«Я ушла. В подвал никого не пускай! Книга на полке, хозяйство на тебе. Бабушка».
«УШЛА» – фраза внезапно приобрела для меня новое значение, зловещее и холодящее душу. Я сразу вспомнила что родственница так и не объявилось. – Что значит ушла?! Куда ушла?! Когда вернётся? – закричала я, ещё не веря, не понимая до конца. Ёжик опустил глаза, остальные лесные тоже стыдливо посмотрели кто куда. Только одна лисичка, подбежав, положила лапки мне на колени, взглянула прямо в глаза и тихо прошептала:
– Она не вернётся. Ты теперь наша Баба!
– Какая баба? – пытаясь подавить истерику вспылила я. Мне не верилось, что бабушки нет. Это какая-то ошибка, да и что вообще могут знать эти животные они всего лишь плод моего больного воображения. А я все ещё лежу без сознания возле бабушкиного домика, упала, ударилась головой, у меня сотрясение вот и снится всякое. – Мне рано ещё бабой быть! – понимая, что уже ничего не исправить завыла я.
– Ягой. Бабой Ягой. – уточнил ёжик. – Защитницей лесных животных и стражем границы между навью и явью. А возраст – дело наживное, с этим любой рано или поздно справляется. – успокоил колючий.
Никак на это, не отреагировав я утёрла сопли и продолжила собирать вещи, но крупные капли слез текли сами собой. Лесные звери, переглянувшись, продолжали уборку, но я спиной чувствовала их встревоженные взгляды. Чтобы остаться наедине со своими мыслями я подобралась поближе к месту, где стоял бабушкин дом и под предлогом сбора упавших туда вещей спустилась в подвал.
Несколько ступеней и я скрылась под землёй, подальше от пристальных взглядов.
Погреб представлял собой длинную забетонированную кишку с полками по обеим сторонам и почему-то с двумя входами в каждом конце подземного хранилища.
Взгляд упал на бесконечные ряды тёмных баночек. В фокус попала аккуратно наклеенная этикетка, резко выделяющаяся на чёрном фоне и надпись: «Для Ладдушки. Клубничное».
Три слова, но сколько в них смысла. Никогда и никто больше ничего не сделает для Ладдушки. Кончились те люди, которые могли и хотели что-то для неё сделать, отныне она сама по себе. Отец давно бросил нас, у мамы новый муж, вот теперь и бабушка ушла, оставив меня здесь одну.
Надпись на этикетке расплылась, а за ней и приклеенная к стеклянной банке бумажка, дальше поплыли ряды стратегических запасов, а с ними полки, подвал и весь оставшейся мир и только после этого я поняла, что вновь плачу.
Тихо и безутешно, потому что утешать здесь бесполезно. Это тебе не разбитая чашка, а жизнь, если все разрушено в дребезги – уже не склеишь.
Только в подвале меня накрыло осознание: бабушка действительно мертва! Как – не известно, но это правда.
Я осталась одна! Теперь то я точно одна! Не к кому приехать в гости, не с кем выпить чаю с вареньем, некому рассказать о своих проблемах и печалях. Это было похоже на угнездившийся в груди кусок льда, тяжёлый и холодный.
Сколько просидела в подвале – не помню. Вдоволь нарыдавшись, встала, смахивая с ресниц слезы.
Я наощупь кралась наверх, со слезами на глазах прижимая к груди баночку клубничного варенья. Вон из подвала на свежий воздух, чтобы не видеть эти ряды аккуратно завязанных и любовно подписанных баночек.
Мне как-то не верилось, что бабушки больше нет и я её никогда не увижу. Вновь пришло чувство что она где-то рядом и тут же пропало.
Я вылезла из погреба, вокруг никого не было. Исчезли зверушки. Кажется, перепутала выходы, вещи были разбросаны с другой стороны дома.
Вновь спустившись в погреб, я поднялась по противоположной лестнице, высунула голову из подвальной дыры.
Вокруг все то же, да не все.
Исчез разбитый телевизор и поломанные вещи. Колодец стоял, как и прежде, целёхонек и белел чистыми струганными досками.
Но здесь, как и там, не было бабушкиного домика, только каменное крыльцо торчало из земли. Воздух своей чистотой и ароматом кружил голову.
Над головой синело необъятное небо, берёзки и ели качали ветвями, а в траве цвели колокольчики и ромашки. Я спустилась обратно, чтобы перейти на ту сторону туннеля.
Поднялась по ступеням. Выглянула.
Вокруг валялись осколки. Разбитый телевизор и поломанные вещи, из домика моей бабушки. С корнем вывороченные из земли берёзки скорбно покоились в траве. Старый колодец облезлый и немного покосившийся потерял свою крышу, она, в виде досок усеивала землю вокруг.
От этой картины я невольно спустилась парой ступенек назад.
За спиной послышался дробный перестук, ну ладно, «перешлеп» босых ног по ступенькам. Я обернулась на звук и впечаталась лицом в чью-то грудь.
Незнакомец. Странный парень с черными как смоль волосами, только одна прядка крашеная сбоку свисает белая, словно снег.
Я, не на шутку испугавшись, закричала:
– А ты кто вообще такой? – Страшно ведь: секунду назад ты была в подвале одна, и на тебе – неизвестный гость, с добром или злом пришел непонятно.
– Да так, мимо проходил, – небрежно пробормотал тип и попытался обойти меня. – Разрешите, сударыня… – И локтем меня так, отталкивает в сторону. Чисто из вредности характера я пихнула этого наглеца обратно и встала в проходе, загородив дорогу. Расхаживают тут всякие.
– Вот, значит, как? – Черные, слегка раскосые глаза зло сощурились.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
