Идея стать ученой пришла не сразу. Сначала она две недели курила, но так и не втянулась. Потом месяц пила с подругами по всем клубам, посещая за ночь по три штуки и переставая стыдиться родителей, а им уже и всё равно было, лишь бы дочь вышла из депрессии и перестала убиваться по мерзавцу, растоптавшему её чувства. И вот после всего этого, Ника однажды проснулась с мыслью, что хочет поступить в аспирантуру. Был январь, она сидела перед компьютером, щелкая там всё подряд. Недавно пришедшая домой — на часах светилось три часа ночи, — девушка открыла бутылку ликера и, попивая его в своей спальне, слушала музыку. Заиграла рок-баллада, пронзившая её пьяные струны души до слезливого трепета и она плавно начала приходить в себя… утром Вероника больше не хотела гулять, тусоваться и опускаться на дно жизни. Она отправилась покупать книги и узнавать, какие экзамены требуется сдать для того, чтобы продолжить обучение.
Метро привезло женщину до нужного места, от которого до дома пешком было пять минут. Стоявшая погода вызывала улыбку. Вдали от суеты кафедры можно расслабиться. На кухне ждет кофеварка, плед, заворачиваясь в который чувствуешь себя старушкой, и книга, заложенная на нужной странице этикеткой от купленного перед началом учебного года блейзера. Одинокой даме не нужно мучиться с ужином. Готовь себе, что хочешь, а нет сил и желания — не готовь ничего! Хотя, пожилые родители всё равно заставят поесть, не понимая современного ритма, когда легко обходишься йогуртом на завтрак, пончиком на обед и салатом перед сном. По их мнению есть надо в три блюда.
Вероника остановилась перед домофонной дверью, решив подышать немного прохладным воздухом улицы. Пока она вытягивала ключи со дна сумочки, на глаза ей попался ежедневник и она, уточняя расписание, открыла его. Что там завтра за лекции? Ага, всё, как обычно. А сегодняшние новички когда вновь будут? На следующей неделе. Ох уж этот Константин! Не понятно пока, подарок или наказание. И почему лицо его кажется ей таким знакомым? Где она его могла видеть? Нет, этот курс определенно у неё впервые. Не второгодник же он, с таким багажом знаний? Ему в пору в вундеркинды и знаменитые социологи… знаменитые… не знаменитость ли он? Ника не смотрела телевизора, ей было некогда этого делать. Она не интересовалась светской жизнью и эстрадой, шоу и сериалами, поэтому что там творилось — было не в её компетенции. К тому же, у них на факультетах учились дети членов правительства, сыновья и дочери важных чиновников, звезд сцены, выдающихся спортсменов, деятелей искусства. Ей было не привыкать сталкиваться то и дело с кем-то, кто был известен, властен и богат. Для неё это всё были привычные рабочие моменты. Да и, любимая шутка преподавателей перед зачетами и экзаменами «за нашими автографами тоже гоняется много людей», относилась и к ней. От росчерков пера доцентов и профессоров зависело чьё-то успешное будущее.
Убрав записную книжку обратно, Вероника застегнула сумочку и подняла голову. Напротив подъезда, через дорогу, стоял огромный билборд, регулярно сменявший свою начинку, а порой до того часто, что женщина не могла бы сказать, остаётся ли рисунок в течение дня одним и тем же. Однако сейчас рекламная афиша грозила отложиться в её памяти. На растянутом экране изображался ряд мужчин, героев популярного в этом сезоне сериала, о которых, конечно же, нельзя было не знать совсем. Ника прищурилась и, безошибочно опознав знакомое лицо, выдохнула. Ну, здравствуй, Константин, ещё раз! Приятно познакомиться снова. Вот, значит, кто ты такой… Знаменитость, привыкшая к вниманию и обожествлению со стороны фанаток. Что ж, тогда эрудированность делает ему честь, он не только, стало быть, поёт, сценарии читает и пляшет.
Ника повела взглядом дальше. Эх, жаль, что из этой компании именно он её студент, вон, там покрасивее есть, помужественнее. Один вообще брутальный мужчина, хорош собой. Другой эффектно смотрит даже с картинки. Третий… впрочем, о чем это она? Соответственно этикету, никаких отношений между преподавателем и студентом всё равно не могло бы быть. Именно из-за того, что это повлияло бы на её репутацию и, скомпрометировав, подорвало бы научную карьеру, где и так среди самцов слабой леди было тяжко, трудно и одиноко. А так-то, конечно, Вероника монашкой не была. Не заладилось у неё как-то с благочестием, несмотря на все даваемые себе в юности обещания, что либо один, либо никого. Очень даже кого, да не одного, но только тихо, и чтобы не знали по месту жительства. Как говорится, не воруй, где живешь. Так вот: не трахайся, где живешь тоже. «И, если без утайки, — вздохнула женщина перед тем, как войти в дом, — затрахалась я прилично, так что соблазны молодыми студентами меня не прельщают уже последние года три, или четыре. Все мужчины, по сути, одинаковы. Весь секс, в принципе, однообразен. Хорошая книга, под хорошую композицию, да с тостом, намазанным чем-нибудь сладким — это куда лучше, чем пустая беготня по свиданиям». Дверь в подъезд за ней со скрипом прикрылась. Закат отразился красными огоньками в глазах портрета Кости на билборде, намекая на то, что он готов поспорить с невысказанными мыслями Ники.
Урок четвертый: Скажи, кто твой друг — сам туда и попадешь
— Итак, я узнал, где она живет, — вышел Тимур из деканата, ещё не стряхнув с себя образ очаровательного повесы, который втерся бы в доверие к любой. На этот раз он втерся к методистке, сказав, что у его друга есть вопросы к доценту, но тому некогда самому зайти за координатами. Поколение помоложе, чем преподаватели, отлично знали, что на факультете учится тот самый Костя с экрана, и кто такой Тимур, просящий за приятеля.
— А не лучше было спросить у неё самой? — Отходя вдвоем от одних дверей, они направились к другим, в сторону лекционного зала, где ожидалась следующая пара, та самая, сакральная и полная священного предвкушения, по Её Величеству Социологии.
— Я и спрошу, только знать мне нужно заранее. Не думаешь же ты, что я признаюсь, что уже разузнал?
— А если я ей расскажу? — не угрожая, а издеваясь, скабрезно расплылся Костя.
— Так, палки в колеса друг другу не ставим, ясно? И без того всё сложно. — Дописав в органайзере заметку, Тимур сунул айфон во внутренний карман черного пиджака с коротким рукавом. Под ним была голубая рубашка в узкую полоску, создающую эффект серебристого отлива. Гладко выбритый и надушенный фирменной туалетной водой, молодой мужчина сросся с телевизионной картинкой и ничем не отличался от того, каким был в плоском видении фанаток. Лощёный после кружения среди людей первого сорта в мире искусства — режиссеров, писателей, актеров, сценаристов, осветителей, звукооператоров, лучших в кинематографе щелкателей хлопушкой, дольщиков и экспертов по подаче кофе съемочной бригаде, Тимур уже вряд ли смог бы в людных местах слезть с лестницы, ведущей в круг божеств и мифических героев. Обычный человек Тимур — это для самых близких и одиночества.
— Да-да, именно такой у тебя сейчас по факту статус. Всё сложно, — задумчиво растянул Костя и повернулся к товарищу. — У тебя же роман вроде бы длится последние два месяца?
— Об этом… — он прищурился, поторапливая разум выдать нужное словцо, и если бы мозги были банкоматом, он бы стукнул по ним, чтобы ловчее работали, — Веронике, — ухватился он за имя и, успокоенный, выдохнул, повторив, для заучивания, — Веронике тоже рассказывать не надо. Как и моей пассии.
