— Здравствуйте, Лизавета Петровна, вы Родика не видели?
— Нет, Динечка, не видала.
— А о происшествии на 12 линии, что-то знаете? — с надеждой спросил он.
— Ну, что ты Динечка, разве ж нам чего рассказывают? Серьёзное чей-то, видать, приключилось, с самого утра бегают. — Потом понизив голос, все же добавила, — но слух у меня, слава богу, все еще острый, — заговорщически пробормотала он, — не только работники а уж и вся Васька об этом происшествии трещит.
— Что трещит-то? — нетерпеливо спросил Денис.
— Судачат, будто бы в доме генеральши дикая чертовщина приключилась. Жильцы утром услышали странный шум, словно ветер завывает, а потом дом задрожал, да не просто задрожал, а ходуном заходил. В общем, они решили, что это землетрясение, и на улицу все повыскакивали. Только никакое это не землетрясение было, потому как акромя дома ничё больше не тряслося. А потом в окнах на верхнем этаже свет белый вспыхнул, да такой яркий, что всех, кто на него смотрел, ослепило.
— А дом?
— А дом, как свет погас, трястись и перестал.
Лизавета Петровна говорила что-то еще, но Дениса отвлек звонок Родиона.
— Диня, — загробным голосом позвал его друг, — ты уже знаешь?
— Знаю, не тяни!
— Меня за тобой послали. Ты где сейчас.
— В шестидесятке. Что с Катей?
— Все очень неоднозначно, ты должен сам это увидеть. Вениаминыч хочет задать тебе вопросы, — будто бы извиняясь проговорил Родик.
— Он сегодня дежурный?
— Да, не повезло старику. На пенсию уже собирался, а тут такое…
Дослушивать Денис не стал, кинул телефон в карман, даже не удосужившись прервать звонок, и со всех ног побежал к машине.
Катерине уже не звонил, просто летел обратно к ее дому на всех порах. Около парадной обнаружил служебную машину Родика, но его в ней не оказалось. Видимо, его друг, по своему обыкновению, потащился на место происшествия. Не любил он в машине отсиживаться, если этого не предписывала строгая инструкция, а следователи были не против. Родион хоть и был ярким представителем высокопримативной части населения, но отличался странной наблюдательностью, такое иногда замечал, на что обычный человек и внимания не обратит. Вот начальство и закрывало глаза на предписания, пользуясь талантом Родиона Маслова.
Здоровяки в форме вновь, попытались его задержать, и Денис уже готов был вырубить одного из них апперкотом, но вовремя подоспел Родион, вышедший из парадной.
— Э-э, парни, тих, тихо, без нервов, — обратился он ко всем сразу. — Его ждет Павел Вениаминович.
После этой кодовой фразы Дениса пропустили, и Родион повел его на четвертый этаж.
— Родя, что здесь произошло? Где Катя, она жива? — сыпал он вопросами.
— Ничего не знаю, друг, ничего, — отвечал ему Родик, — сейчас сам все увидишь.
Три этажа, которые нужно было преодолеть, чтобы попасть в Катину квартиру, показались Денису бесконечными. Сердце его бешено колотилось, разгоняя вскипающий в крови адреналин. Его словно бы распирало изнутри и в то же время сковывало, придавливало, угнетало. За короткое время, что он бежал по ступеням, у него перед глазами пронеслось с десяток вариаций происходящего, ода хуже другой. Но увиденное позже ни шло ни в какое сравнение с фантазиями журналиста.
— Вот это надень, — угрюмо проговорил Родион, останавливаясь у Катиной двери и протягивая Денису защитную маску.
— Зачем?
— Не спрашивай, просто надевай и все, — ответил друг, натягивая такую же на свое лицо.
Денис не стал спорить и проделал то, о чём его просили.
Он вошел в квартиру вслед за Родиком, и его тут же окутал тот самый страх, что терзал утром, после кошмарного сновидения. Густой и навязчивый, он словно вытеснял воздух из помещения. По мере продвижения по коридору дышать становилось всё трудней. Все пространство квартиры полнилось ещё чем-то помимо давящего неведомого чувства, но оно было вполне осязаемым: тысячи крупинок серебристой пыльцы парили, словно в невесомости, сверкая и переливаясь. Денис зажал одну из них меж пальцев и ощутил тепло.
— Ты что?! — воскликнул Родик, ударяя его по рукам. — Первый раз на месте происшествия? Забыл, что мы не лапаем руками чёрти что?
Денис вытер посеребрённые пальцы о карман куртки, поймав осуждающий взгляд друга, и подошел к Катиной спальне, где ещё оставалась команда следователя: криминалисты и судмедэксперт.
Родион тихонько кашлянул, чтобы привлечь внимание дежурного, но тот был занят беседой со своей командой и не услышал позывного.
— Извини, меня ждут внизу, я должен еще ребят в больничку отвезти, — шепнул Родион другу и вышел, а тот остался ждать в темном коридоре и слушать.
Картина выходила какая-то сюрреалистичная — трое мужчин в масках, ходят по комнате, в которой витает серебряная пыльца, и обсуждают особенности дела, обсуждают так, словно оно ничем не отличается от тривиальной бытовухи.
— Как я по-вашему должен установить причину взрыва, если его, скорее всего, не было? — спрашивал криминалист. — Утечки газа не обнаружено, да и характерных следов не наблюдается. Нет, нет тут что-то другое.
— Но окна же чем-то выбило и вот опять же пол обгорел, — отвечал следователь. — Не думаешь же ты что это Демиурги нашей галактики в баскетбол шаровыми молниями играли?
— Версия, конечно, весьма сомнительная, особенно если взять во внимание, что опадание трехочковое, но я бы ее пока не стал отметать, — без тени иронии посоветовал криминалист.
— Ладно, что по останкам и прочим следам? — обратился Павел Вениаминович к судмедэксперту.
Как только Денис услышал слово «останки», ему показалось, будто с десять удавов окольцевали все его тело. Ужас охвативший его был настолько велик, что обездвиживал. Он просто стоял как вкопанный, стоял прислонившись к стене в коридоре и слушал, не в силах пошевелиться.
— Трассологический анализ делать бессмысленно, и все же мы проверим все следы, хотя я уверен, они принадлежат хозяйке. Что касается этого шедевра, — судмедэксперт поморщился, указывая в центр комнаты, на нечто скрытое от Дениса спинкой перевернутой кровати. — Вы же понимаете, превратить человека в пепел мгновенно невозможно. Ну, если это конечно не прицельная шаровая молния, — добавил он, — ухмыльнувшись. — Теоритически пепел мог быть взят из крематория. Но это лишь догадки. В настоящее время разработан метод амплификации, позволяющий проводить генотипоскопические исследования очень малых частиц разрушенных молекул ДНК.
— То есть того количества костных тканей, что у нас есть может хватить для идентификации личности?
— Совершенно верно. Но технология пока довольно сырая.
— Проводите анализ, — велел следователь.
— Обязательно проведем. Но что-то мне подсказывает, что мы не на то обращаем внимание.
