Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Эксперимент Хэйра был простым. Он брал две перевернутые кружки и, используя заслонки таким образом, чтобы шимпанзе не могли ничего видеть, прятал кусочек еды под одной из них. После этого, убрав заслонку, Хэйр указывал на одну из кружек, под которой была спрятана еда. Если шимпанзе выбирала кружку с едой, это означало, что она понимала значение человеческого жеста.
Как оказалось, шимпанзе Хэйра выбирали наугад. Для них это было настолько же сложно, насколько проста эта задача для нас.
Неудача шимпанзе показалась Хейру странной, потому что он чувствовал уверенность в том, что его собака могла бы успешно справиться с этим заданием. Но когда он рассказал об этом Майклу Томаселло, своему наставнику, тот убедил его, что на самом деле нет ни одного шанса и для собаки (у нее мозг с грецкий орех!) справиться с заданием, в котором шимпанзе потерпели неудачу.
Случилось так, что в следующий раз, будучи дома со своей собакой Орео, Хэйр решил провести эксперимент. Он поставил на пол две перевернутые чашки, по одной с каждой стороны от себя. Его собака терпеливо ждала, пока Хэйр спрячет кусочек еды под одну из чашек и сделает вид, что спрятал такой же кусочек под другую. Затем он указал на чашку с едой, и Орео без колебаний побежал прямо к ней.
Хэйр был убежден, что его собака не унюхала, где спрятана еда. В противном случае Орео сразу бы направился к чашке, но он и с места не двинулся до тех пор, пока Хэйр, стоя между двумя чашками, не указал на одну из них. Выглядело действительно так, будто Орео был способен понять указательный жест Хэйра. То есть домашний питомец с маленьким мозгом преуспел там, где шимпанзе, более близкий родственник человека и с мозгом крупнее, потерпел неудачу.
Затем Хэйр отправился в волчий заповедник в Массачусетсе и провел аналогичные тесты на нескольких волках, выращенных людьми. Все собаки происходят от волков, поэтому, проводя тесты на их диких сородичах, Хэйр проверял, являлась ли способность собак успешно справляться с этим заданием унаследованной от своих предков или же она возникла в результате эволюции.
Результаты исследований волков Хэйра предполагают, что собаки действительно уникальны в этом отношении. Он обнаружил: волки не имели никакого понятия о том, что означал его жест. Столкнувшись с указательным жестом Хэйра, дикие братья собак оказались столь же невежественны, как и шимпанзе.
На другом конце света венгерский ученый Адам Миклоши, независимо от Брайана Хэйра, проводил почти такой же эксперимент и делал почти такие же выводы. И если путь изучения собак Хэйра можно обозначить как «вниз от обезьян», то путь Миклоши скорее характеризуется как «вверх от рыб».
Миклоши был этнологом — ученым, занимающимся изучением поведения животных в их естественной среде обитания, и изначально лаборатория, в которой он работал, специализировалась на исследовании рыб. Но в середине 1990-х директор решил, что настало время исследовать животное, которое бы имело прямое отношение к жизни людей, и Миклоши переключил свое внимание на собак. Его исследовательская группа интересовалась вопросом психологического и поведенческого развития собак и людей для понимания друг друга.
Не имея понятия о том, чем занимались Хэйр и Орео в Атланте, Миклоши и его ученики, независимо от своих американских коллег, прошли такой же точно путь в Будапеште. Сначала они провели тесты на способность домашних животных следовать указательным жестам людей, и результаты были успешными. Затем они вырастили нескольких волчат в домашних условиях и поставили эксперименты на них. Но волкам не удавалось обнаружить еду по движениям рук.
После анализа этих исследований и других, им подобных, Хэйр пришел к выводу, что у собак есть генетическая предрасположенность к пониманию коммуникативных намерений людей и их мышления, сформировавшаяся на протяжении тысячелетий, которые они прожили бок о бок рядом с нами. Эта способность, как утверждал Хэйр, является неотъемлемым правом по рождению каждого щенка и спонтанно развивается у каждого из них, даже безо всякого опыта общения с людьми и наблюдения за тем, что мы делаем. Хэйр не отрицал: есть вероятность научить и представителей другого вида подражать аспектам того, что делают собаки, но только собаки уже рождены с тем, чтобы понимать людей таким образом. Именно это является принципиальным различием между ними и любым другим животным на нашей планете.
Когда Хэйр впервые опубликовал свои умозаключения в 2002 году, я был чрезвычайно взволнован. Я находился на той ступени своей карьеры, которая способствует движению вперед, к открытию чего-то совершенно нового. В тот год я прибыл в Соединенные Штаты в качестве младшего профессора факультета психологии в университете Флориды. Предыдущее десятилетие я провел на факультете университета Западной Австралии, где изучал поведение сумчатых на примере жирнохвостой сумчатой мыши[2].
Переезд во Флориду был захватывающим, но он означал, что мне следовало забыть о сумчатых, столь увлекших меня. Я еще не задумывался над тем, чем буду заниматься, а исследования Хэйра заслуживали того, чтобы обратить на них особое внимание. Они начали появляться в научной литературе примерно в то же время, что и первые статьи, предлагающие проводить анализ ДНК собак. Вклад ученых-генетиков добавил еще один увлекательный аспект в обсуждение уникальности собак.
Генетики оценивают возраст вида, сравнивая генетический материал его представителей с материалом близкородственного вида. Исследования, проведенные в Швеции, Китае и Соединенных Штатах, ясно продемонстрировали, что процесс одомашнивания собаки по меркам эволюции был чрезвычайно быстрым. Вместо миллионов лет, необходимых для заметных изменений у крупных и долгоживущих видов, таких как, например, самый непосредственный предок собаки — волк, собаки появились в течение, самое большее, нескольких десятков тысяч лет. Волки обычно размножаются один раз в год и достигают половой зрелости лишь ко второму году жизни. Может показаться странным, но по сравнению с большинством животных это очень медленный жизненный цикл. Скорость эволюции обязательно связана с тем, сколько времени понадобится отдельным особям для воспроизведения следующего поколения своего вида. Так, животное, которое может производить новое поколение лишь один раз в два года, будет эволюционировать очень медленно.
Эти две параллельные нити исследования начали переплетаться у меня в голове. Если собаки действительно были наделены уникальной способностью к врожденному пониманию людей, как утверждал Хэйр, тогда они, должно быть, приобрели такую способность в мгновение эволюционного ока. Я начал задаваться вопросом: как же им это удалось за столь небольшой отрезок времени?
Как только этот вопрос сформировался у меня в голове, мне на помощь пришла моя студентка. У Моники Уделл имелся опыт как в психологии, так и в биологии. Помимо того, она обладала огромной способностью к тяжелой и кропотливой работе. Важно отметить, что Моника была готова рискнуть и начать писать докторскую диссертацию под руководством наставника, который хотел исследовать виды, прежде никогда им не изучаемые. Работая вместе, мы с Моникой начали исследовать значение этих увлекательных новых открытий об эволюции и восприятии собак.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
