Кажется, пронесло. Сегодня Резалинда добрая и не ищет скандала. Стоило этим воспользоваться.
Я прошла за хозяйкой и уселась за шершавый стол, покрытый засохшими потеками и крошками. В душе появилась надежда, что размякшая от доброго грога Резалинда предложит мне что-нибудь перекусить, однако та поставила на стол всего две тарелки — себе и Эофиму, разлила в них коричневую густую жижу, исходящую жирным паром, отрезала два ломтя грубого черного хлеба и жестом пригласила привратника к трапезе. Они ели, чавкая и отдуваясь, а я сидела напротив смотрела — что ж, по крайней мере, мне было тепло.
Сухой ровный жар исходил от большого железного ящика, украшенного медными заклепками, массивными болтами и накладной латунной решеткой в виде переплетающихся ветвей плюща. В узких щелях, полускрытых коваными завитками, медленно переливались языки огня странного зеленоватого оттенка. Пламя горело ровно и совершенно бесшумно. Это был огненный короб — самый простой и доступный бытовой предмет, созданный при помощи магии. Уже более сотни лет он заменял большинству жителей столицы традиционные угольные, дровяные и газовые печи. Для огненного короба не требовалось топливо, и он исправно служил многие десятилетия.
Привратник Эофим, который проработал много лет на литейной фабрике, однажды поведал мне, как делают магические огненные короба. Кузнецы изготавливают железные корпуса, используя инструменты, сотворенные при помощи демонических сущностей и ими же приводимые в движение. Затем за дело берутся чернокнижники — для розжига магического пламени требуется контракт с сущностью самого низшего порядка. Такие сущности неприхотливы, и для их вызова используются простые ритуалы с принесением малой жертвы. Для этой цели на фабрику в специальных фургонах привозят сотни собак. В цехах стоит невообразимый шум — лязг и грохот машин не может заглушить вой несчастных животных, а запах гари и раскаленного металла смешивается с запахом крови.
Я представила эту картину, и от жаркой магической печи как будто повеяло ледяным холодом. Вздрогнув, я встала, чтобы отправиться к себе, но госпожа Резалинда подняла от тарелки затуманившийся от обильной пищи и выпивки взгляд и довольно участливым тоном коротко поинтересовалась:
— Работу нашла?
Я замялась, опустила глаза и нехотя призналась.
— Сегодня не повезло.
— И не повезет никогда, раз ведешь себя как простофиля, — отрезала Резалинда, — В разговоре с господами честной быть — себе вредить. Хвали себя побольше, форсу напусти, а коли врешь — ври уверенно, в глаза глядя. Говори: всю жизнь в прислугах работала, все умеешь, а что рекомендаций нет — соври, что померла хозяйка нежданно-негаданно, не успела тебе документ черкануть.
— Я так не умею. Да и как врать буду — ведь поймут сразу.
— Будешь правильно себя вести, все с рук сойдет. Глупцов немеряно на свете. Есть и те, кто поглупее тебя. Молодые барышни особливо доверчивые бывают. А с господином беседуешь, так еще лучше. Дай ему понять, что всякие услуги оказывать готова, пока жена его в сторону смотрит. Ты девчонка молодая, мордаха у тебя свежая, приодеть тебя — совсем бы все просто стало.
Хозяйка лихо подмигнула и скривила жирные губы в похабной ухмылке.
— Да, и еще — раз уж отказали тебе, ты как уходить будешь, смотри в оба, может что получится прихватить незаметно на прощание. Ножик серебряный, самописное перо. Бывает, пару сентимов на столике слуги забудут. Мелочь, конечно, а все впрок.
Я вежливо кивала, стараясь не показывать своего раздражения. Госпожа Резалинда была не из тех людей, кто «дурного не посоветует», совсем напротив.
Мне, деревенской девчонке из религиозной общины, мнилось, что все ее советы имеют отчетливый привкус дурного, порочного, гадкого: «себе на пользу и соврать не грех», «украденный ломоть слаще меда», «бедному все проститя», «доброго да доверчивого милое дело обмануть; пускай страдает, коль клыков не отрастил…».
Я стиснула пальцы; в руках зашуршала смятая газета.
— Что там у тебя? — Резалинда требовательно протянула руку.
— Вот, — я отдала газету и указала на объявление, которое так меня заинтриговало.
Я надеялась, что Резалинда прекратит учить меня уму-разуму и, наконец, расскажет что-то дельное. Хозяйка любила почитывать «Мутное зеркало», еженедельник, собирающий все столичные сплетни, и поэтому неплохо знала, кто есть кто среди знати Аэдиса.
— Странное объявление, не находите? Кто такой этот лорд-архивариус Клаудиус Дрейкорн?
Хозяйка внимательно прочла объявление и буркнула, откладывая газету:
— Насколько помнят мои старые мозги, лорд-архивариус Клаудиус Дрейкорн помер с год назад. Демон его знает кто сейчас распоряжается в его доме и зачем этому человеку нужен секретарь, родившейся в нехороший день.
Подойдя к окну и раскуривая вонючую трубку, госпожа Резалинда поведала:
— Дрейкорны — династия известная. Всегда были при императорах, еще с Темного века. Проходимцы, интриганы и сильные теурги. Последний лорд-архивариус Дрейкорн был не исключение. Врагов имел немало, — Резалинда басовито хохотнула и продолжила: — Не удивлюсь, если это объявление дал сам старый пройдоха — со старика Дрейкорна станется вернуться с того света, чтобы дальше проворачивать свои темные делишки.
Тут госпожа Резалинда прервала свой рассказ и угрожающе помахала зажатой в кулаке трубкой.
— Если думаешь туда пойти работать, мой совет тебе — забудь. В квартале Мертвых магов глупой девчонке вроде тебя делать нечего. Место это нехорошее, половина домов уже лет двести стоят пустые, а в остальных живут либо вконец ополоумевшие чернокнижники, либо родовитые снобы вроде Дрейкорнов — и то потому, что их предки там жили испокон веков.
Тут я вспомнила, что квартал Мертвых магов упоминался в учебнике по истории империи в связи с какими-то кровавыми событиями конца эпохи Инквизиторов. Мрачные детали в голове не удержались, да и не стремилась их вспомнить — рассказа госпожи Резалинды хватило, чтобы убедить меня в том, что странное объявление было не для меня.
С тяжелым сердцем решив завтра попытать счастья в конторе вербовщиков, я встала, пожелала хозяйке и Эофиму доброй ночи и двинулась к выходу, незаметно прихватив с края стола кусок горбушки — в точности, как учила Резалинда. Моя совесть промолчала.
В этот момент хозяйка глянула исподлобья, затянулась трубкой и, выпустив клуб черного дыма мне в лицо, внезапно поинтересовалась:
— Деньги принесла?
Захваченная врасплох, я неловко спрятала руку с украденным хлебом за спину и промямлила:
— Сегодня нет, но…
Хозяйка не стала дальше слушать. Довольно кивнув головой, она сообщила:
— Ну, раз нет, освободи комнату завтра к вечеру. Я уже нашла новых постояльцев. Если не заберешь свои вещи до их приезда, потом не ищи.
В отчаянии я открыла было рот, чтобы умолять ее оставить мне крышу над головой хотя бы на один день, но, как оказалась, госпожа Резалинда еще не закончила выкладывать плохие новости.
