Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
После смерти мамы папа нанял домработницу, чтобы та готовила, убирала и делала для нас покупки. Марии было, вероятно, лет пятьдесят, но из-за черных волос, тронутых сединой и стянутых в тугой пучок, ей можно было дать и сто. Она носила длинные юбки и нейлоновые колготки, туфли на низком каблуке и фартуки в цветочек, которые она шила сама. Ее собственные дети выросли, а внуки еще не появились. Она приходила каждый день с полудня до шести вечера. Не знаю, какова была официальная роль Марии, но она всегда была рядом, когда я возвращалась из школы, и мне казалось, что это была лучшая часть ее дня. Это была лучшая часть и моего дня. Она распаковывала мою сумку, споласкивала коробки с завтраком и нарезала фрукты и сыр на тарелке для послеобеденного чая – мама ничего подобного в жизни бы не стала делать. Задним числом мне думается, что многим внимание Марии показалось бы удушающим. А я просто чувствовала, что обо мне заботятся.
Однажды, когда я подхватила грипп, Мария пришла на целый день. Она суетилась вокруг меня, периодически заглядывала ко мне в комнату, приносила воду, чай или прохладную салфетку, чтобы положить на лоб. Пару раз, когда я сквозь дрему слышала, как она входит в комнату, я тихонько стонала, просто чтобы услышать, как Мария суетится. Она целовала меня в лоб и приносила воду. Она даже кормила меня супом с ложечки.
Положа руку на сердце это был один из лучших дней в моей жизни.
Мария ушла от нас, когда мне исполнилось восемнадцать. К тому времени у нее уже был первый внук, а также стареющая собака с глаукомой, и, кроме того, я почти выросла, так что ей больше нечего было делать. После этого папа завел постоянную уборщицу и начал сам покупать продукты по пути домой с работы. Мария поддерживала с нами связь подарками на день рождения и открытками к Рождеству, но в конце концов ее жизнь заполнилась собственной семьей. И вот тогда я поняла: мне тоже нужна собственная семья. Муж, дети, старая слепая собака. Самое главное, мне нужна своя Мария. Кто-то, кто поделится рецептами и житейской мудростью и утопит меня в волнах материнской любви. Кто-то, кто не уйдет и не вернется к своей семье, потому что я и есть ее семья.
У меня больше не было матери. Но когда-нибудь, возможно, у меня появится вторая мать – свекровь.
После ужина Том предложил нам посидеть в берлоге. Так в их семье называют комнату с высоченным и сводчатым, как в соборе, потолком, книжными полками от пола до потолка и кучей всего из кожи. Она напоминает мужской клуб. На буфете высится огромный телевизор, а еще тут есть самый настоящий бар, заставленный самыми разными бутылками. Олли позвали на кухню, чтобы помочь с кофе и десертом (что, я полагаю, означает, что родители хотели допросить его обо мне), поэтому я отдыхаю в берлоге с Нетти и Патриком.
– Итак, – начинает Патрик. Он за барной стойкой смешивает нам какой-то коктейль, который мне совсем не нужен, потому что я уже выпила два бокала вина, но он так счастлив возможности повозиться со спиртным, что у меня не хватает духу ему отказать. – Что ты думаешь о Диане?
– Патрик, – предупреждает Нетти.
– Что? – Уголки его рта поднимаются в улыбке. – Это вопрос без подвоха.
Я отчаянно пытаюсь что-нибудь придумать, но, честно говоря, сказать мне особо нечего. Большую часть ужина Диана провела, спрашивая, не хочет ли кто-нибудь еще овощей. Она уклонялась от любых вопросов, которые я ей задавала, и, если не считать смешка по поводу ее первой встречи с Томом, весь вечер держалась удручающе отстраненно. Честно говоря, если бы не Том, Нетти и Патрик, происходящее вообще не походило бы на семейный вечер. Я знаю только, что Диана совсем не такая, как я надеялась.
– Ну… Думаю, она… – Я мысленно перебираю несколько слов вроде «милая», «интересная», «добрая», но, как мне кажется, ни одно из них не подходит, а я не хочу быть неискренней. В конце концов, я здесь не только для того, чтобы произвести впечатление на родителей. Если у нас с Олли все получится, всю оставшуюся жизнь я буду отмечать Рождество с Нетти и Патриком… поэтому важно быть собой. Проблема в том, что еще слишком рано по-настоящему быть собой. Я начинаю понимать, что знакомство с семьей требует навыков политика. Нужно знать, кому и в какой момент оказать поддержку, чтобы получить максимальный результат. Я решаю поступить так, как всегда советовала моя мама, и найти что-нибудь истинное.
– По-моему, она замечательно готовит.
Патрик смеется слишком искренне. Нетти бросает на него яростный взгляд.
– Да ладно тебе, Нетти. – Патрик тычет ее локтем в бок. – Послушай, она могла бы вести себя гораздо хуже. По крайней мере, у нас есть Том, да?
Это слабое утешение. У меня была такая четкая картина того, что я хотела бы видеть в потенциальной свекрови, – и никакому свекру, даже Тому не занять ее место. А вот Патрик, кажется, принял свою холодную тещу без особых тревог, и это несмотря на то, что она явно ему не по нутру.
– Ну, – говорю я через несколько минут, когда Олли все еще не показывается, и у меня возникает чувство, что Нетти хочет побыть наедине с Патриком, – пойду посмотрю, как там десерт.
Через двойные двери я вхожу в огромную комнату, которая ведет в просторную кухню – в центре ее гигантская гранитная стойка для готовки. Олли и Диана стоят у стойки спиной ко мне и, кажется, раскладывают что-то на доске для сыра.
– Какая разница, что я думаю, – говорит Диана.
– Для меня большая, – возражает Олли.
– А не должна быть.
Диана выговаривает слова, как библиотекарь или учитель музыки, четко и правильно, без малейшей неуверенности. Я останавливаюсь в дверях.
– Ты хочешь сказать, что она тебе не нравится?
Диана слишком долго молчит.
– Я говорю, что не важно, что я думаю.
Я отступаю так, чтобы исчезнуть из их поля зрения, прячусь за углом. Такое ощущение, словно меня ударили под дых. Я о стольком тревожилась: что она не та свекровь, о которой я мечтала, что она не оправдает моих ожиданий, – что мне и в голову не пришло, что я ей не понравлюсь.
– Серьезно, мама? Ты не собираешься сказать мне, что ты думаешь о Люси?
– Ох, Олли! – Я воображаю, как она отмахивается, словно от мухи. – Я думаю, она совершенно нормальная.
«Нормальная». Мне нужно время, чтобы это переварить. Я… нормальная.
Я ищу плюсы в этом «нормальная», но не могу найти ни одного. Когда говорят, что ты «нормальная», это все равно как если бы сказали, что твое платье тебя не полнит. Когда про тебя говорят, что ты «нормальная», это как сравнить тебя со вчерашним сэндвичем, которым не отравишься. Когда про тебя говорят, что ты «нормальная», это все равно что… ты невестка, которую ты не хочешь, но которая в конечном итоге могла бы оказаться куда хуже.
– Вот ты где, Люси!
Я резко оборачиваюсь. В дверях, сияя, стоит Том.
– Пойдем, поможешь мне выбрать десертное вино. Я никогда не знаю, какое взять.
– Но… я плохо разбираюсь в вине…
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
