Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
Я вдруг поверил.
– А почему именно в том году? – спросил, лишь бы спросить, потому как с трудом улавливал смысл сказанного. Все настолько выбивалось из повседневной плоскости, что, чудилось, мир качался в опасной прецессии, выходя из равновесия, как плохо раскрученная юла.
– Чем позже, тем сложнее будет начать перестройку, – сказала Наташа назидательно. – Кстати, этот термин придумал Андропов, а вовсе не Горбачев.
Немного задержавшись с вопросом, я все-таки задал его:
– И… как я туда попаду? На машине времени?
В эти тягучие мгновенья я будто раздвоился; одна моя половинка орала: «Наконец-то! Ура! Сбыча мечт!», а другая нудила, требуя карты на стол, да все присматривалась подозрительно, прислушивалась, принюхивалась… Сердце тарахтело, а в голове полный кавардак.
– Машина времени? – попыталась наморщить лоб Томина, но складочек не вышло. – Так только журналисты говорят!
– Тут все засекречено, – вмешалась Рожкова. – Единственное, что мы тебе можем рассказать – это… В общем, человек может переместиться из одного времени в другое, но проживет там три-четыре секунды максимум, после чего перейдет в доквантовое состояние – от эманации хронокорпускул распадется любой иновременной объект.
– А вы тогда как тут объявились? – прищурился я.
– А это не мы… – посмурнела Наташа.
– В смысле – не вы? – нахмурился я, не сводя глаз с волнующего выреза на халатике.
– Ну-у… – тянет Томина. – Сначала в это время запустили несколько темпоральных спутников, целую серию. Они тут все разведали, а уже потом переместилась капсула с нами…
– Капсула вышла из субвремени неподалеку от этого дома, в скверике, где на лавочке сидели две девушки-студентки, Алла и Ксеня. Они стали нашими реципиентками… – подхватила эстафету Лена. – Кстати, ты сейчас пялишься вовсе не на Наташу, а на Аллу Вишневскую.
Я опять зависаю. Самое поразительное заключалось в том, что я ни секундочки не сомневался в правдивости девчонок. Меня обмануть нельзя, я сразу почувствую ложь. Но то, чему приходилось внимать, выглядело невообразимым – просто запредельно.
– Да-а… – нарочито уныло сказала Томина, поправляя халатик, чтобы мне лучше было видно. – У меня они побольше…
– Да ты вообще дылдой была! – фыркнула Лена.
– Была…
– Это… как? – выдавил я.
– Ментальный перенос! – охотно разъяснила Наташа. – Когда капсула раскрылась, сработал транслятор и скачал мое сознание в тело Аллы, а Ленкино – в Ксению.
– Страшно так… – передернула плечами Лена. – Прямо жутко! Я закричала, а потом замерцало что-то перед глазами – и я увидела себя, пищавшую от испуга. А потом и я, и Наташка, и капсула – всё осыпалось пыльцой…
Медленно переваривая трудно представимую информацию, выговорил:
– И в кого же… переселюсь я?
– В себя! – быстро сказала Лена. – В юного, смазливого мальчишечку – Мишу Гарина. Тем летом тебе сколько было? Шестнадцать?
– Почти, – растерянно проговорил я. – У меня день рождения тридцатого сентября…
Надвигалось что-то неумолимое и грозное, разом пугающее и влекущее. Среди моих многочисленных мечтаний всегда выделялись два. Я очень-преочень, как внучка говаривала, хотел исправить допущенные мною огрехи, стыдные, срамные, вспоминая о которых морщишься даже десятилетия спустя. Вернуться в прошлое – и проделать «работу над ошибками»!
И жило во мне еще одно чаяние, с каждым годом все более сильное – как-то повлиять на историю, как угодно, лишь бы вытянуть страну из либерального, мещанского, жвачного болота, вывернуть с обочины обратно на «путь к коммунизму».
И тут приходят две девчонки и говорят: а давай спасем СССР! Давай не будем доводить до «застоя»! Не допустим, чтобы лилипуты-демократишки, все эти горбачевы-ельцины-собчаки-гайдары, запутали великана – советский народ!
И вот по Ленкиному велению, по Наташкиному хотению…
Исполнятся оба моих желания.
Казалось бы, радоваться впору, вопить «ура» и скакать, как майданутый, но нет – страх стреноживает. Это ж какую махину надо развернуть…
– И когда мне… туда? – выдавил я.
– Сегодня, – сказала Лена стеклянным голосом и посмотрела на часы, тикающие на стене. – Наташка уже послала вызов… Помнишь, она позавчера с буком вышла? Вот тогда. Ровно через четыре часа материализуется капсула из Института Времени. Ты займешь в ней место – и окажешься в августе 74-го. Двадцать девятое число. Помнишь?
– Да, – киваю я замедленно. – Я тогда вернулся с ударной комсомольской – боец стройотряда «Вымпел». В нем когда-то папа вкалывал… Это случится прямо на улице?
– Нет-нет! – заспешила Рожкова. – Уже в подъезде твоего дома, на лестничной площадке. Сосчитаешь до четырех, и… И всё…
Голос у Лены стал повыше, и она заплакала.
– Не плачь, – всполошился я. – Ты чего, Леночка?
– Я не хочу, чтобы ты уходил! – с надрывом сказала Рожкова. – Не хочу! Я хочу быть с тобой!
Она приткнулась ко мне, продолжая хлюпать, а я успокаивал ее и гладил по спинке. Признаться, испытывая стыд, потому как мне было хорошо.
Наташа смотрела на нас и улыбалась. Потом расстегнула сразу две пуговки, зараза, и приняла задумчивый вид.
– Всё, всё… – проговорила Лена, быстро вытирая слезы ладонью. – Просто обидно стало: встретились – и сразу расстаемся! А я, дура, столько времени потеряла зря… – Рожкова судорожно вздохнула, как дитя после долгого плача. – Я сейчас приму душик, приведу себя в порядок, и мы с тобой обсудим план действий на будущее.
– На прошлое! – хихикнула Наташа.
Четверг, 22 октября 2018 года,
первый час ночи.
Щёлково, улица Парковая
Ровно в полночь посреди комнаты распух светящийся шар, переливавшийся сиреневым, и растаял, явив некий хитроумный параллелепипед, сложенный из множества фигур, как кубик Рубика.
Наташка тут же деловито разложила «кубик», как трансформер, на панели и консоли пульта. Уселась перед ним на стул, длинные тонкие пальцы запорхали по клавишам да прочим сенсорам. Пульт отозвался вереницами огоньков, вспыхивавшими экранами и разноголосыми писками.
Я нервно сглотнул. Почему-то все попаданцы, возвращаясь в молодость или вообще в детство, плющатся от радости. А разве прошлое, став вдруг настоящим, не грузит, не напрягает?
Вот каково мне будет встретить отца, живого и здорового? Мне, хоронившему его, слышавшему глухие удары земли о гроб, когда удалые, вечно пьяные могильщики энергично работали лопатами?
Правда, батя никогда не снился мне мертвым, только живым. Ото всех этих дурацких страшилок насчет покойников в сновидениях меня передергивает – кто думает обо всей этой ерунде, тот и видит ее по ночам. Приятных им снов – с зомби в главных ролях.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
