– Мне нужно в поместье де Вьер.
Скелет сидел на дощатом полу и пятью оставшимися зубами держал тростинку. Он безразлично повернул голову на мой голос и посмотрел, как на пустое место.
– Не работаю, – он лег на спину и закинул руки за голову.
– Но почему? Вы же свободны.
Он поднял палец, и в этот момент шарманщик прекратил играть. Голос мальчишки стал отчетливо слышен: «Внимание! Внимание! Скелеты опять бастуют! Мертвецы требуют уравнять их с живыми».
– Неужели опять? – простонала я.
От Гильдии бесов до моего дома плыть всего десять минут. По суше придется добираться пешком около часа – ведь скелеты-извозчики тоже бастуют.
– Сожалею. Мы боремся за свои права, – безразличным тоном сказал гондольер.
Недовольно топнула ногой и в отвратительном настроении пошла к особняку, удивляясь оперативности Гильдии скелетов. Еще с утра все работали, а спустя час весь транспорт встал во всей столице. Хотя, скорее всего, и во всем королевстве. Вот бы нам такого председателя, а не этого тюфяка мистера Джонса. Возле меня остановилась карета. Пожалуй, если бы не бархатистый мужской голос, я бы не обратила на нее внимания. Но этот голос невозможно ни с кем перепутать.
– Миледи, вас подвести?
Дверь приоткрылась, внутри сидел обладатель приятного баритона – ведьмак его величества.
– Почему бы нет? – с натянутой улыбкой ответила и, приняв его руку помощи, взобралась по ступенькам и села напротив. – К особняку де Вьер, пожалуйста.
Себастьян открыл маленькое окошко возле своей головы и назвал кучеру адрес.
– Что-то с вами сегодня не так… – произнес задумчиво Себастьян, осматривая меня с головы до ног. – Наверное, мне непривычно видеть вас одетой.
– Привыкайте, мистер Бриер. Тогда был единственный раз, когда вы увидели меня одетой не по этикету.
– Сильно сомневаюсь, – он прожигал меня взглядом, и, казалось, что я опять стою перед ним нагишом. – Как там мой долг? Когда вы собираетесь его возвращать?
– Если мне не изменяет память, то я у вас ничего не одалживала. И никаких обязательств у меня перед вами нет.
– Тогда назовем это новой сделкой. Вы мне возвращаете четыре миллиона пятьсот, а пятьсот тысяч…
– А почему не пять миллионов ровно? – изумилась я, перебивая его. Самоуверенность этого негодяя вызывала улыбку.
– Забываете, Мизриэль. Прекрасным дамам свойственно легкомыслие. Я же обещал вам простить часть долга за оказания некого рода услуг с вашей стороны…
– Мистер Бриер, с таким напором вы бы стали успешным продавцом песка в пустыне.
Губы мерзавца растянулись в улыбке, и на левой щеке появилась милая ямочка.
– Вы мне тоже весьма симпатичны, но вернемся к сделке. Вы мне возвращаете четыре миллиона пятьсот тысяч, а я вам верну это…
Он звонко щёлкнул пальцами, и над раскрытой ладонью появилась душа русалки. Остатки хорошего настроения как океанским бризом сдуло.
– Верните, – зло прошептала, чувствуя, как в глазах заплясали дьявольские огоньки.
Но душа тут же исчезла, словно и не было её вовсе.
– Я знал, что мое предложение вас заинтересует.
Карета остановилась, а я посмотрела на мерзавца так, будто умею убивать взглядом.
– Хорошо, будут вам пять миллионов.
– У вас две недели, чтобы собрать сумму, – деловым тоном произнес ведьмак. – Учтите, если не уложитесь в срок, я заберу вашего брата… и вас тоже себе заберу… навсегда.
От последней фразы пробежал мороз по коже.
– Месяц, – торговалась я.
Уголки его губ снова вздернулись вверх.
– Исключительно из-за моей симпатии к вам, Мизриэль. Пусть будет месяц. По рукам?
Он протянул мне ладонь, дабы подтвердить завершение сделки. Как же мне хотелось отказаться, но победа была на его стороне.
– Хорошо.
Наши ладони соприкоснулись, и их озарил яркий свет, запечатывая договор магией. Через несколько мгновений сияние стихло, и я попыталась освободить руку, но Бриер специально медлил и не отпускал мою ладонь.
– Я надеюсь на наше тесное партнёрство, – произнес, после чего и отпустил мою руку.
Игнорируя угрожающие нотки в его голосе, я с достоинством произнесла:
– А я на вашу порядочность, партнер, – выделила последнее слово.
Вышла из кареты, держа под контролем каждую эмоцию, чувствуя на себе его липкий взгляд, скрылась за калиткой и вошла в дом, только сейчас заметив, как от волнения трясутся руки.
– Миледи, вас ожидают в ваших покоях, – отрапортовал дворецкий.
– В покоях? – удивилась я чьей-то наглости – только близкие родственники могут заходить в мою личную комнату.
– Да, ваша кузина – Элла де Вьер, – растерянно произнес дворецкий, явно теряясь, как представить мою родственницу.
– Спасибо, Франциск, я сама разберусь.
Внутри меня бушевала ярость. Я надеялась, что Даниэлю хватит ума покинуть город до того, как его найдет Бриер, но бестолковый черт никогда не прислушивался к доводам рассудка и раз за разом наступал на те же грабли. Поднимаясь по лестнице, я услышала мелодичный женский смех – он доносился из моей комнаты. Стало интересно, что же могло рассмешить Даниэля, и когда он научился идеально подражать женскому голосу. Вошла в спальню и обомлела – мой брат лежал в постели, с правого бока к нему жалась Жанетта – горничная. Её чепец и одежда валялись на полу. Слева от Даниэля находилась Лоретта – камеристка. Даниэль поил из бокала красной жидкостью. Камеристка хохотала и делала неаккуратные глотки, а красные капли растекались по моей белоснежной кровати.
– Сестренка, а я тебя уже заждался! Выпьем за тебя! – Он дернул рукой с бокалом, и все вино красной лентой растеклось по постели. Служанки при виде меня побледнели, стали извиняться и, подобрав с пола свою одежду, молниеносно покинули комнату. – Что? – хмельным голосом спросил Даниэль.
Это была последняя точка кипения. С грохотом ставни на окнах закрылись, от звука Даниэль подпрыгнул на месте, воровато посматриваясь по сторонам. В моих руках блеснул трезубец.
– Что ты задумала? – вмиг отрезвев, черт поджал колени, кутаясь в одеяло.
– Решила тебе помочь, как умею, – стукнула вилами об пол, и комнату объял серый туман.
– Нашла деньги? – осторожно спросил непутевый родственник.
– Почти…
Еще один удар трезубцем, и мы провалились под землю. Я так и стояла с вилами в руках, но уже не в своем доме. Из трещин на земле выступала обжигающая магма. Даниэль угодил в огромный чан с водой. Барахтаясь, он подобрался к ботику, глядя глазами, полными ужаса
– Ты что творишь, Мизриэль?
