– Интереснее узнать, что вы имеете в виду.
– Только страстное желание узнать вас поближе. А вы?
– Я пригласила вас к себе на ужин, потому что была в депрессии и злой, а вы были так добры и...
– ...выше на голову, – закончил он, и Джосс рассмеялась с неожиданной беззаботностью.
– Вы выше многих людей!
– Я очень благодарен вам за этот комплимент, – заверил он ее. – Моя таинственная Ева, идите сюда, сядьте рядом со мной и дайте вашу руку.
– Ах, но если я дам вам свою руку, не захочется ли вам чего-то еще?
– Да, – грубо произнес он. – Я нормальный мужчина. Но если женщина чем-то обеспокоена, я не нападаю.
– В таком случае... – Джосс пересела со своей подушки на софу. – Тесновато, – сказала она, затаив дыхание.
Адам отодвинулся немного и взял ее руки в свои.
– Вы были правы, – сказал он через мгновение, – просто держать ваши руки недостаточно. Идите обратно на свою подушку.
– Вы не передумаете? – резко спросила Джосс.
Вместо ответа Адам обнял ее.
Джосс положила голову ему на плечо, и сильные руки накрепко замкнули ее в объятия. И так было приятно чувствовать себя маленькой и хрупкой, такую защиту и уверенность дарило тепло его рук, что гнев и обида на Питера за неожиданный уход из ее жизни рассеялись.
– Почему ты вздохнула? – спросил он.
– Я думала, как странно вот так близко быть с мужчиной, с которым познакомилась несколько часов назад.
– И которого больше не боишься, – заметил он.
– Я не боялась тебя, – возмущенно сказала она, подняв к нему свое лицо.
Он улыбнулся:
– Значит, просто нервничала?
– Да, – улыбнулась она в ответ.
– А сейчас?
– Нет.
– И как ты себя чувствуешь?
– Очень уютно.
Всплеск его смеха совершенно обезоружил ее.
– Не очень-то лестно.
– Но очень важно для меня.
Он поднял ее руку к губам и поцеловал.
– Если тебя утешат мои слова, скажу, что убравшийся жених – законченный идиот. Но я ему благодарен.
– За что?
– Если бы он не убрался, меня здесь не было бы.
– Правда. – Джосс неожиданно зевнула. – Извини, – с раскаянием сказала она. – Я очень давно не высыпаюсь.
Адам прижал ее голову к своему плечу.
– Расслабься, – прошептал он ей в ушко, и Джосс закрыла глаза.
Сквозь дремоту она обнаружила себя на руках Адама: он нес ее в спальню... Он прошептал: «Спокойной ночи!» – и склонился поцеловать ее в щеку.
Джосс нарочно повернула голову так, чтобы поцелуй пришелся прямо в губы. Давно забытое непреодолимое желание чувствовать себя снова женщиной, и желанной женщиной, уничтожило остатки осторожности.
– Не уходи, – робко попросила она. – Не оставляй меня в эту ночь. Пожалуйста.
Джосс с мольбой смотрела на его вдруг напрягшееся лицо. Он закрыл глаза и на мгновение сжал кулаки, затем прерывисто вдохнул, сел на кровати и посадил Джосс к себе на колени. Губы в губы он прошептал:
– Это не должно случиться, Ева.
– Неужели ты не хочешь меня? – опустошенно спросила она.
– Ты хорошо понимаешь, черт побери, что хочу!
– Тогда покажи мне, как.
Он сжал ее в своих объятиях, томительными поцелуями в уголки рта воспламеняя страсть. Эта страсть заставляла биться их сердца все сильнее, делала его поцелуи такими жадными и настойчивыми, что уже не было никаких сомнений в том, как сильно он ее желает. Джосс отвечала на его поцелуи, и они становились все более неистовыми, открытыми, ласкающими. Он избавился от пиджака и галстука, а Джосс на ощупь расстегнула его рубашку и прильнула к его гладкой и горячей груди. Волны возбуждения поднимались снизу и подкатывали к горлу, когда она чувствовала его сильное тело своими бедрами. Адам разомкнул свои объятия и поставил Джосс на ноги.
Желая воспламенить еще более чувства Адама, Джосс медленно начала спускать бретельки платья вдоль рук, выразительно высвободила грудь и талию из шелкового одеяния, и через мгновение оно, чуть задержавшись на бедрах, легко скользнуло на пол. Шагнув из этого кружевного круга, она развязала шелковые подвязки черных чулок, снимая их, чувственно изогнулась и вдруг услышала рядом в качестве своего триумфа свистящее дыхание Адама. В ту же секунду он прильнул к ее рту...
На постели, когда выяснять что-либо было слишком поздно, он вдруг спросил:
– Ты уверена?
Джосс отчаянно закивала и привлекла Адама к себе. Она запротестовала, когда он слегка отстранился от нее, но с наслаждением вздохнула, когда он начал целовать каждый изгиб и каждую ложбинку ее гибкого тела. Его настойчивые ласки не только Джосс ввергли в неописуемое возбуждение, но и самого Адама довели до самозабвения... Все его тело ждало и вопрошало... Она сдалась, и тут же в нее ворвался жаркий, полыхающий огонь, языки которого поднимали ее выше, выше... пока они оба не достигли наивысшей точки наслаждения...
– Ты что-то хочешь сказать мне? – Он поднял голову, чтобы разглядеть ее лицо.
– Нет. – Она закрыла глаза. – Если хочешь, можешь сейчас уйти.
Он крепко поцеловал ее:
– Нет, уходить я не хочу. Я хочу остаться с тобой, держать тебя в своих объятиях всю ночь и время от времени щипать себя, напоминая, что это не сон.
– Я чувствую то же самое, – призналась она. – Хотя слегка шокирована.
– Шокирована тем, чем мы занимались?
– Тем что я фактически попросила тебя заняться со мной любовью. – Джосс закусила губу. – Такого за мной не водилось.
– Уверен, что нет. – Его широкая грудь содрогнулась от смеха.
– Находишь это смешным?!
– Поразительным, а не смешным, – убедительно сказал он. – Если бы ты не попросила меня, я, возможно, нашел бы силы уйти, хотя и очень в этом сомневаюсь. Я возжелал тебя, как только увидел твое отражение в зеркале.
– Ты так говоришь, чтобы польстить мне?
– Нет, это правда.
Джосс удовлетворенно вздохнула, и губы ее расплылись в улыбке, когда он медленно, в свое удовольствие, начал целовать ее.
– Ты был просто превосходен. – Она тронула его губы пальцем.
– Думаешь, я не знаю!
– Я не про это, – нетерпеливо сказала она, потом улыбнулась. – Но и это было прекрасно. Я о способе любви со мной, который вылечил мое бедное, израненное самолюбие.
– И что это за способ? – спросил он.
– Способ ужасно голодного человека, дорвавшегося до еды. – Джосс покраснела в темноте, когда он засмеялся.
