Показ мод — на что это похоже? — Джон не мог дажепредставить себе эти самые показы, а они интересовали его все больше и больше.Раз придется работать с модным журналом, нелишне изучить тематику досконально.Джон никогда в жизни не был на показе мод, тем более в Париже. Зато онпрекрасно представил себе Фиону на этом мероприятии. Он вдруг поймал себя намысли, что испытывает гордость — ведь главный редактор престижного журнала мод,с которым его компании предстоит сотрудничать, ни в чем не уступит топ-моделям,представляющим изысканные наряды, . Фиона сама была создана для обложкиглянцевого журнала.
— О, показ мод в Париже — это нечто… восхитительное,совершенно сумасшедшее, при этом очень деловое, красивое и безумно интересноезрелище. Шикарные наряды, красивые модели. Конечно, модных домов сейчас сталоменьше, чем раньше, но все равно шоу обещает быть великолепным. Теперь, когдавы стали рекламным портретом нашего журнала, вам просто необходимо побывать натаком мероприятии. Вам наверняка понравятся модели — всем мужчинам нравятся.Могу заказать вам приглашения. Может быть, ваши дочери тоже захотят поехать?
Возможно. — Джон отметил про себя, что ни разу неупоминал при разговоре с Фионой о Хилари и Кортни. Впрочем, может быть, онпросто забыл. — Они не слишком интересуются модой, но от поездки в Парижвряд ли откажутся. Обычно летом мы уезжаем на ранчо в Монтане. Девочки обожаюткататься на лошадях. Но не уверен, что мы сумеем туда выбраться в этом году.Обе устроились на лето подработать: Хилари — в Лос-Анджелесе, а Кортни — влагере на мысе Код. Теперь, когда обе они учатся в колледже, стало все труднеевыбираться в отпуск всем вместе.
Джону не хотелось говорить о том, что с тех пор, как умерламать Хилари и Кортни, его семья проводит вместе куда меньше времени, чем емухотелось бы. Каждый из них идет по жизни своим путем, хотя они и не теряютсвязи. Но ранчо в Монтане постепенно превращается в горько-сладкое воспоминаниео прошлом. Сам Джон с удовольствием заменит поездку на ранчо чем-нибудь другим.Слишком многое там напоминает об умершей жене, о том счастливом времени, когдадочери были еще маленькими и все они проводили на ранчо целое лето.
— У вас есть дети, Фиона?
Джон вдруг подумал, что совсем ничего не знает об этойженщине, кроме того, что связано с ее работой и карьерой.
— Нет. И я никогда не была замужем. Впрочем, в нашевремя это не обязательно, чтобы обзавестись потомством. Большинство моихподруг, родивших детей, — не замужем. Но у меня детей нет. — Джон судивлением отметил, что Фиону, похоже, вполне устраивает такое положение вещей.
— Извините, — смущенно улыбнулся он.
Извиняться тут не за что, — усмехнулась Фиона. — Язнаю, это ужасно — признаваться в таких вещах, но мне никогда не хотелось иметьдетей. Наверное, па свете много людей, способных быть отличными родителями. Ночто-то подсказывает мне, что я — не из их числа. Мне никогда не хотелось братьна себя такую ответственность — идти на риск в деле, в котором я ничего несмыслю.
Джону вдруг захотелось сказать ей, что не все еще потеряно,но он вовремя остановился.
— Если бы вы решились, то, возможно, удивились бы самойсебе. Многих не сильно греет идея иметь детей, пока они не становятсяродителями. Я тоже относился к этой мысли прохладно, пока не родилась Хилари. Ибыть отцом оказалось гораздо приятнее, чем я мог себе представить. Я обожаюсвоих девочек. И они относятся ко мне весьма терпимо, несмотря на неизбежныйконфликт поколений. — Он помолчал несколько секунд, затем добавил: — Мыстали как-то ближе друг другу с тех пор, как умерла их мать. Хотя девочки ужевзрослые и живут теперь своей жизнью. Но мы часто разговариваем по телефону ииспользуем любую возможность увидеться.
После смерти матери дочери стали с ним гораздо откровеннее,ведь им больше некому было поверять свои маленькие тайны, не у кого спроситьсовета, некому задать вопросы, на которые их отец не всегда мог найти ответ.
— Как давно это произошло? — спросилаФиона. — Я о вашей жене. — Ей вдруг стало интересно, по-прежнему лиДжон Андерсон в глубоком трауре или успел смириться со своей потерей. Онговорил о своей жене без надрывного благоговения, но тепло и с какой-то мягкойгрустью, и это наводило Фиону на мысль, что Джои уже научился жить с ощущениемутраты близкого человека.
— В августе будет два года, — ответил Джон на еевопрос. — Иногда кажется, что это очень много, иногда — что все случилосьтолько вчера. Ей было всего сорок пять.
— Примите мои соболезнования. — Фиона не знала,что еще говорят в таких случаях, но соболезнования были абсолютно искренними:ей стало вдруг нестерпимо жаль Джона Андерсона.
— Принимаю, — улыбка его была теперь не озорной, агрустной. — Энни была очень хорошей женой и матерью. Сделала все, чтомогла, чтобы мы могли позаботиться друг о друге после ее смерти. Она давала мнепримеры мужества в самых тяжелых обстоятельствах. Не уверен, что сумел бы бытьтаким сильным, окажись я на ее месте. Я всегда буду восхищаться ею. Она дажеуспела научить меня готовить. — Джон рассмеялся, и лицо его сноваприобрело мальчишеское выражение. Фиона улыбнулась в ответ. Пожалуй, ейнравился этот мужчина. Гораздо больше, чем требовалось для их общего дела.Фиона поймала себя на том, что ее симпатия вообще не имеет никакого отношенияни к ее журналу, ни к рекламному агентству Джона.
— Похоже, ваша жена была необыкновенной женщиной.
Но вместо этих слов Фионе вдруг захотелось сказать ему, чтоон сам кажется ей совершенно необыкновенным мужчиной. Впрочем, представляя себе,как жена Джона, находясь при смерти, учит его готовить, она была растрогана доглубины души. И дочки у него наверняка очень хорошие, если похожи на свою матьи отца.
— Она была просто потрясающая, — сказалДжон. — Да ведь и вы, Фиона, необыкновенная женщина. У меня духзахватывает при мысли, какой огромной империей вы управляете. Вам постоянноприходится работать под давлением, ведь срок сдачи номера необходимо жесткособлюдать. Я бы уже через неделю заработал себе язву.
— Ну, вы бы наверняка быстро привыкли. Я обожаю своюработу. Думаю, мне даже нравится испытывать такие вот приливы адреналина. Иначебыло бы скучно жить. А жесткие сроки не дают расслабляться. Впрочем, вы ведьтоже управляете своего рода империей.
Агентство Джона Андерсона было третьим по величине в мире, адо этого Джон Андерсон руководил еще более крупной компанией. И все же, перейдяна работу в это агентство, он только выиграл — оно имело просто замечательнуюрепутацию и получило за последние годы несколько самых крупных профессиональныхнаград. А престиж многое значил в его профессии.
— Мне больше всего нравится наш лондонский офис, —признался Джон. — С удовольствием сбежал бы туда на пару лет. Кстати,несколько лет назад мне предлагали должность главы лондонскогопредставительства, но я не мог перевозить Энн. Она уже была больна. И девочкине хотели расставаться со своими школами, а оставить их одних я не мог. Так чтопришлось отказаться. А через два года я получил еще более выгодное предложение.И это произошло очень вовремя. Как раз когда я оправился немного от смерти женыи был готов жить дальше. А как насчет вас, Фиона? Готовы состариться в креслередактора «Шика» или уже думаете о том, что станете делать после?
