— С другой стороны, — сказала она, заметив его взгляд. Она казалась смущенной, и очень мило покраснела, что сделало ее еще более привлекательной. Сморщила носик: — Я не умею менять колеса.
Он огляделся вокруг — удостовериться, что поблизости никого нет. Дождевая вода ручейками стекала по его шее и спине. Он не обращал внимания.
— Ты звонила кому-нибудь? — Это был очень важный вопрос. От ответа зависело, будет ли она той самой. — Твои родители уже едут сюда?
Она даже не заметила расставленную им ловушку. Родители, скорее всего, предупреждали ее насчет незнакомцев, но лучше бы они рассказали о них поподробней.
Она покачала головой — такая невинная с этим румянцем на щеках.
— Я забыла дома свой мобильный, — призналась она.
Он на мгновение задумался, делая вид, что размышляет, что же теперь делать, хотя ее слова уже все решили. Он задумчиво постучал пальцами по стеклу, словно оценивая свои возможности, и наконец сказал:
— У меня, боюсь, нет при себе инструментов, чтобы поменять тебе колесо, но я могу подбросить тебя домой.
Вдруг девушка засомневалась — по ее лицу было видно, как она колеблется. Возможно, родители проделали более серьезную работу, чем он предполагал.
Он решил слегка отступить, чтобы настороженное выражение исчезло с ее лица.
— У меня в машине есть телефон. Хочешь кому-нибудь позвонить?
Она опять нервно покусывала губы.
— Да. Да, конечно! — Она наконец улыбнулась ему той вежливой и благодарной улыбкой из серии «спасибо-вы-так-добры», которую девочки осваивают с раннего детства. У нее это хорошо получилось.
— Точно? Ты уверена?
Он снова огляделся, чтобы убедиться, что они одни, хотя и так знал.
Благодаря немалому опыту он играл в эти игры отлично.
Улыбнулся ей в ответ, следя, чтобы улыбка получилась доброй и покровительственной.
— Конечно!
Тогда он произнес фразу, на которую — он знал — она купится без вопросов.
— Если бы моя жена узнала, что я бросил тебя тут одну, уж она бы устроила мне взбучку. Ты ведь всего на пару лет старше нашей дочки — пусть и ей кто-нибудь поможет, если она застрянет на пути.
Вот и все дела. Теперь она была в его власти.
Он наблюдал, как она отстегивает ремень безопасности, и ощущал, как внутри поднимается волна эйфории. Не мог поверить своей удаче — она собиралась сама выйти к нему!
Он немного посторонился, выпуская ее из машины.
— Я так благодарна вам! — сказала она, раскрывая над головой зонт. Она даже протянула руку с зонтом, предлагая и ему укрыться от дождя. Он вел ее к своему автомобилю. — Мои родители меня убьют за то, что я забыла телефон. Они всегда достают меня разговорами о том, что нужно все предусмотреть!
Он смотрел на нее сверху вниз и думал о том, какие, оказывается, мудрые у нее родители. И радовался тому, что она не очень-то следует их советам.
Он снова заговорил покровительственно:
— Знаешь, они ведь правы. Осторожность никогда не бывает лишней.
Открыл дверцу пассажирского сиденья, наклонился внутрь.
Она удивилась, когда он вернулся без телефона, но с каким-то другим предметом.
Ее глаза расширились от страха, когда она поняла, что это, и ужас исказил ее выразительное лицо.
Но она не успела даже крикнуть. Он зажал ей рот рукой и, укладывая в багажник, прошептал:
— Я тебе обещаю… Тебе не будет больно.
Ему было нужно, важно, чтобы она поняла: он не собирается причинять ей вреда.
Он видел ужас в ее глазах. Она свернулась в беспомощный клубок, дрожащая и молчаливая, с заклеенным скотчем ртом.
— Клянусь, я не причиню вреда, — шептал он снова и снова, придерживая крышку и устраивая ее внутри.
Он ласково погладил ее по голове и захлопнул багажник.
Выезжая обратно на шоссе, он тихонько насвистывал.
Определенно, это был хороший вечер.
Глава 2
Несколько первых дней в школе Виолет пребывала в растрепанных чувствах из-за Джея, но потом немного успокоилась. Не то чтобы бабочки перестали порхать внутри — просто это ощущение, как и многие другие в ее жизни, растворилось понемногу в повседневных заботах, слилось с теми самыми «звуками природы», которые она слышала всю жизнь.
Зато девочки в школе продолжали устраивать ажиотаж вокруг Джея — казалось, их становится все больше и они толпами преследуют его. Виолет вслух не выражала своего недовольства, а вот Джей как раз жаловался, и Виолет было спокойно от мысли, что она для него — на первом месте… пока, во всяком случае.
Он все ворчал, что им теперь сложно оставаться вдвоем из-за толпы девчонок, поджидающей его то на парковке, то у раздевалки, и даже в столовой. Он уже научился отличать их друг от друга, и каждая чем-то по-своему раздражала его. Причем с каждым днем все сильнее.
А девочки и не замечали, что он на них — ноль внимания. Зато Виолет была довольна и соглашалась с Джеем, но никому не говорила об этом.
Она радовалась, что от нее он не устает никогда.
По крайней мере, внешне между ними все осталось по-прежнему. Она все так же подвозила его до школы, они вместе сидели на уроках, вместе обедали и расставались, когда она высаживала его около дома, а вечер напролет болтали по телефону. Это было хорошо. И приятно, хотя Виолет хотелось большего.
В эту пятницу все шло как всегда.
Виолет бросила рюкзак в прихожей, которую мать называла «кладбищем ботинок» — все входящие в дом оставляли здесь обувь, пальто, зонтики. Или рюкзак, как сделала сейчас Виолет.
В воздухе витал аромат еды, и она поняла: мама готовит лазанью. Но даже не запах был этому причиной. Просто, если мама что-то готовила, это всегда была лазанья, и только она. Причем исключительно замороженный полуфабрикат, купленный в магазине. Его и еще свежий багет из пекарни Виолет ела бессчетное количество раз. Что ни говори, маму трудно было назвать образцовой домохозяйкой.
— Это ты, Ви? — послышался из кухни ее голос.
Девушка скинула туфли и пошла на запах.
— Привет, — сказала Мэгги Эмброуз, когда дочка зашла в просторную кухню. — Как прошел день?
Виолет взяла из холодильника газировку и уселась за стол:
— Отлично. А у тебя?
Этого было достаточно, чтобы мама разговорилась:
