– Достойная сумма, согласен, – медленно, не отводя глаз от Люка, маг отпил бренди. – Но кажется, для тебя это было удачное капиталовложение?
– Капиталовложение? – смутившись, Люк скосил глаза на Мышку, но тот неуклюже топтался у входа, полностью загораживая проход.
– Когда ты уходил с представления, у тебя было несколько больше долларов, чем когда ты вошел. Финансист назвал бы это быстрым оборотом капитала.
Люк собрал в кулак всю свою волю, чтобы не показать, как его испугали эти слова, и смело встретил взгляд Макса. Неплохо, подумал Макс. Очень даже неплохо.
– Я не понимаю, о чем вы говорите. Мне пора идти.
– Сядь, – Макс произнес один-единственный слог и поднял палец. Люк напрягся, но сел. – Видишь ли, мистер Каллахан, – или тебя можно звать просто Люком? Это хорошее имя. Оно произошло от Люциуса, по-латински – «свет», – он хмыкнул, отпил еще. – Но я отвлекся. Видишь ли, Люк, пока ты смотрел на меня, я смотрел на тебя. С моей стороны было бы неспортивно спрашивать, сколько ты заработал, но по прикидкам… выходит от восьми до десяти долларов, – он очаровательно улыбнулся. – Видишь, неплохая прибыль для одного.
Люк прищурился. У него по позвоночнику скатилась холодная струйка пота.
– Вы что, считаете меня вором?
– Если это тебя обижает, то нет. И вообще, ты же мой гость. Кажется, я довольно невнимательный хозяин. Хочешь выпить чего-нибудь холодненького?
– Чего вы от меня хотите, мистер?
– О, до этого мы еще доберемся. Да, еще доберемся. Но всему свое время, как я обычно говорю. Я знаю, какой аппетит у молодых ребят, сам когда-то был таким, – этот юный гастролер был еще, к тому же, настолько худым, что Макс мог бы пересчитать все его ребра под грязной футболкой. – Мышка, мне кажется, что наш гость с удовольствием съел бы парочку гамбургеров со всем, что там полагается.
– Ага.
Макс встал, а Мышка выскользнул за дверь.
– Так будешь что-нибудь холодненькое? – повторил маг, открывая маленький холодильник. Ему не надо было видеть: он и так знал, что мальчишка впился взглядом в дверь. – Конечно, ты можешь убежать, – небрежно проговорил он, доставая бутылку «пепси». – Деньги в твоем правом ботинке ногу не натрут. Или ты можешь расслабиться, поесть как человек и побеседовать со мной?
Люк обдумал оба варианта. В животе у него урчало. Решившись на компромисс, он подвинулся поближе к двери.
– Чего вы хотите?
– Да просто пообщаться с тобой, – ответил Макс, наливая «пепси» в стакан со льдом. В глазах у Люка что-то мелькнуло и тотчас же исчезло, но фокусник слегка нахмурился. Вот как, подумал он, и его рот исказила гримаса. Значит, вот насколько все было плохо. Пытаясь подать мальчику знак, что он может быть спокоен насчет подобных притязаний, Макс позвал Лили.
Она появилась из-за ярко-красного шелкового занавеса. Как и Макс, она была в халате. Только на ней был нежно-розовый, отороченный перьями, как и босоножки на высоком каблуке. Лили легко прошлась по разбросанным коврикам в волне тонкого запаха «шанели».
– У нас гости, – у нее был резковатый, слегка насмешливый голос.
– Да. Лили, дорогая моя, – Макс взял ее руку, поднес к губам и помедлил мгновенье. – Познакомься, это Люк Каллахан. Люк, это мой бесценный ассистент и обожаемая подруга, Лили Бейтс.
Люк с трудом проглотил жесткий ком в горле. Он никогда не видел таких, как она. Казалось, она вся соткана из аромата и света. Глаза и рот были причудливо накрашены. Лили улыбнулась, опустив невероятно длинные ресницы.
– Рада познакомиться с тобой, – и она прижалась к Максу, обнявшему ее за талию.
– Мэм.
– Нам с Люком надо кое-что обсудить. Ложись спать, не жди меня.
– Ничего страшного.
Он легонько поцеловал ее, но с такой нежностью, что у Люка вспыхнули щеки. Мальчик быстро отвел глаза.
– Je t'aime, ma belle.[1]
– О, Макс! – французский всегда до глубины души волновал Лили.
– Поспи немного, – прошептал он.
– Хорошо, – но по глазам было совершенно ясно, что она будет ждать. – Было приятно с тобой познакомиться, Люк.
– Мэм, – опять насилу выдавил тот, а Лили уже скрылась за красным занавесом.
– Замечательная женщина, – проговорил Макс, протягивая Люку стакан с «пепси». – Не знаю, что бы мы с Роксаной делали без нее. Правда, та petite?
– Папа! – возмущенно фыркая, Роксана выбралась из-под занавеса и выпрямилась. – Я так тихонько сидела, что даже Лили меня не заметила.
– Но я тебя учуял, – улыбаясь, волшебник постучал пальцем по носу. – Твой шампунь. Твое мыло. Карандаши, которыми ты рисовала.
Роксана скорчила гримаску и двинулась вперед, шаркая по полу босыми ногами.
– А-аа, ты всегда знаешь.
– И всегда буду знать, когда моя малышка где-то рядом, – он поднял ее и посадил к себе на колено.
Люк узнал девочку из представления, хотя теперь она была одета в длинную кружевную ночную рубашку. Яркие огненные волосы были распущены и опускались до самой талии. Пока Люк пил свое «пепси», она обвила рукой шею отца и уставилась на гостя большими зелеными, как море, глазами.
– Кажется, он злой, – наконец решила Роксана, а маг захихикал и нежно поцеловал ее в висок.
– Я уверен, что ты ошибаешься. Роксана задумалась, затем смягчилась.
– Кажется, он может быть злым.
– Это уже намного точнее, – он пересадил ее на кушетку и пригладил ладонью длинные вьющиеся волосы. – Теперь поздоровайся вежливо.
Она вздернула голову, затем наклонила ее, как маленькая королева на аудиенции.
– Здравствуй.
– А, привет, – «Сопливая вредина», – подумал Люк и тотчас же залился краской – у него заурчало в животе.
– Думаю, тебе надо его покормить, – сказала Роксана таким тоном, словно Люк был бездомным псом, застигнутым за потрошением мусорного ящика. – Но не знаю, надо ли его оставлять.
Разрываемый между жалостью и смехом, Макс слегка шлепнул ее по заду:
– Иди спать, старушка.
– Ну еще один часик, ну пожалуйста, папочка!
Он покачал головой и, наклонившись, поцеловал ее.
– Bonne nuit, bambine.[2]
Она нахмурилась, и между бровями появилась маленькая вертикальная складочка.
– Когда я вырасту, то не буду спать всю ночь, если захочу.
– И, боюсь, не раз. Но пока что… – он показал на занавес.
Роксана надула нижнюю губку, но послушалась. Дойдя до портьеры, она бросила взгляд через плечо:
