– Во всех пяти городских районах правила ношения и продажи пистолетов одинаковы и очень строги. Знаешь, что сказал мне один владелец оружейного магазина? «Легче стать одной ногой на пол, а другой – на потолок, чем получить разрешение на покупку пистолета в Нью-Йорке».
Бекка невольно вздохнула. Впервые в жизни она отчаянно нуждалась в оружии. Но это, можно сказать, недостижимая мечта. Необходимо разрешение, а для этого нужно ждать две недели, а потом терпеть еще полгода, пока полицейские не завершат проверку. И в заключение стать одной ногой на пол, а другой – на потолок.
– Я никогда не помышляла о револьвере, – призналась она безучастной матери, – но теперь… мне что-то не по себе. Преступность растет с каждым годом.
Да, ей во что бы то ни стало требуется оружие, но пока все формальности будут выполнены, ее сто раз успеют прикончить. Бекка чувствовала себя загнанным зверьком, над которым уже занесен топор, но поделать ничего не могла. Никто ей не поможет, а для того чтобы раздобыть пистолет, вероятнее всего, придется обращаться на черный рынок. При одной мысли об этом у нее душа уходила в пятки. Трудно представить, как она, Бекка Мэтлок, будет вести переговоры с бандитами.
– Потрясающая речь, ма. Пришлось позволить губернатору занять выжидательную позицию, тут ничего не поделаешь, но все же я уговорила его сказать, что он не хочет полного запрета на продажу оружия, просто не желает, чтобы оно оказывалось в руках преступников. Ты ведь знаешь мнение Национальной ассоциации стрелков и что думают в «Хэндган контрол инкорпорейтид».
Она продолжала говорить, гладя мать по руке, проводя пальцами по увядшей коже, стараясь не задеть трубку капельницы.
Мать умирает. С этим пора смириться, воспринять как ужасающий, но непреложный факт. Только Бекка не могла – не находила в себе сил. Мать всегда была рядом. Самые ранние воспоминания связаны с ней. Она всегда была готова помочь дочери и любила ее до безумия. Бекка не могла представить, что впереди ее ждут бесконечные одинокие годы без матери. Слезы обожгли глаза, и она жалобно шмыгнула носом.
– Ма, – прошептала она, прислонившись щекой к плечу матери. – Я не хочу, чтобы ты умирала, но если останешься со мной, придется и дальше терпеть боль, а этого мне не вынести.
Ну вот, она это сказала.
Бекка подняла голову.
– Я люблю тебя, ма. Люблю больше, чем ты можешь себе представить. Если ты все-таки слышишь меня и понимаешь, знай, что важнее и главнее тебя у меня никого нет. Спасибо за то, что была самой лучшей мамой на свете.
Слов больше не осталось. Она просидела еще с полчаса, вглядываясь в любимое лицо, всего несколько недель назад еще веселое и энергичное. А теперь жизнь матери почти закончена, и сделать ничего невозможно.
– Я скоро вернусь ма, – прошептала она. – Пожалуйста, отдыхай и постарайся не замечать боли. Я люблю тебя.
Она сознавала, что нужно бежать и где-нибудь скрыться, иначе маньяк с ней расправится. Полиция не пожелала ее защитить.
Бекка поднялась, наклонилась, поцеловала мать и пригладила ее волосы, ставшие настолько редкими, что через них проглядывала кожа черепа. Медсестра сказала, что это от наркотиков. Такое бывает. Ах, как была когда-то красива мать! Стройная блондинка с вьющимися локонами редкостного серебристого оттенка. Даже сейчас, умирая, она все еще была прекрасна. Нет, Бекка не покинет ее, пусть лучше убивают!
Она не сознавала, что слезы вновь ползут по лицу, пока сестра не сунула ей в руку бумажную салфетку.
– Спасибо, – прошептала она, не отводя глаз от матери.
– Поезжайте домой, Бекка. Вам нужно выспаться, – участливо посоветовала сестра. – Я посижу с ней.
«Совсем одна. Никого во всем мире. И что будет, когда мама умрет?» – думала Бекка, выходя из больницы.
Мать скончалась ночью. Доктор сказал, что она отошла во сне, так и не придя в сознание и не чувствуя боли. Легкая смерть.
Через десять минут после разговора с ним снова зазвонил телефон. Но на этот раз Бекка не подняла трубку. На следующий день она выставила квартиру на продажу, провела ночь в отеле, зарегистрировавшись под вымышленным именем, и оттуда отдала все распоряжения относительно похорон. Она обзвонила друзей матери, пригласила на маленькую скромную церемонию и через полтора дня бросила горсть жирной темной земли на фоб матери. Комки грязи сыпались на устилавшие могилу багряные розы. Она не плакала, хотя приятельницы матери тихо всхлипывали. Траурная одежда липла к телу: жара так и не спала.
Женщины, пытаясь утешить, стали по очереди обнимать Бекку, и она стоически вытерпела это.
Едва она переступила порог номера, зазвонил телефон. Бекка машинально подняла трубку.
– Ты пыталась удрать от меня, Ребекка. Мне это не нравится.
Все! Довольно! Он припер ее к стене, но она ему покажет!
– Я едва не поймала тебя в тот день на Полис-Плаза, мерзкий извращенец! Гнусь болотная, ты не задавался вопросом, что я там делала? Давала показания на тебя, убийца! Да, я тебя хорошо рассмотрела. Идиотская красная бейс-болка и синяя рубашка. В следующий раз я достану тебя и влеплю пулю в лоб, чертов псих.
– А по-моему, копы считают, что это ты не в себе. Я вообще не существую – не дал ни единой вспышки на их радарах, так что… – Он ехидно хмыкнул, но тут же неожиданно резко приказал:
– Прекращай спать с губернатором. Иначе я убью его, как ту никчемную нищенку. Сколько раз повторять?! Я знаю, он навещал тебя здесь. И все это знают. Нечего трахаться с этим кретином!
Бекка засмеялась и, к собственному ужасу, поняла, что не может остановиться, – у нее началась настоящая истерика. Только когда он назвал ее потаскухой, глупой сукой, тварью, которая раздвигает ноги перед первым встречным, и принялся сыпать невероятно грязными ругательствами, она немного пришла в себя и, судорожно икая, едва выговорила:
– С-спать с губернатором? Ты сп-пятил! Он женат и имеет троих детей, двое из них старше меня.
А, плевать! Она сейчас выскажет этому «несуществующему» подонку всю правду!
– Губернатор не пропускает ни одной юбки. Спит с любой женщиной, которая соглашается уединиться с ним в комнате отдыха! Полный список займет сотни страниц. Добиваешься, чтобы они все перестали с ним трахаться? Тебе придется хорошенько над этим попотеть, да и то вряд ли справишься!
– Дело в тебе, Ребекка. Я хочу, чтобы ты дала ему отставку.
– Да выслушай же, болван! Я соглашусь спать с губернатором только в том случае, если на всей земле прекратятся войны. Да и то сначала подумаю.
Сукин сын скорбно вздохнул:
– Не лги, Ребекка. Делай что велено. Понятно?
– Но как я могу что-то прекратить, даже не начав?
– Жаль, – прошептал он и положил трубку первым. Неслыханное дело!
Этим же вечером губернатора ранили в шею на ступеньках отеля «Хилтон», где он навещал представителя комитета по сбору средств на борьбу с онкологическими заболеваниями. Раненому повезло: рядом оказалось множество врачей, сумевших спасти ему жизнь. Полиция установила, что пулю выпустили с большого расстояния. По мнению экспертов, неизвестный проявил недюжинные снайперские способности и не оставил ни единой улики.
