Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Начнем с чего-нибудь очень простого. Если я попрошу вас закрыть глаза и поднять руку над головой, вам для этого не нужно будет смотреть на руку. Широкая сеть рецепторов в суставах и мускулах вашей руки ответит на движение, чтобы помочь мозгу следить за вашим положением. Кроме того, ваш мозг сохраняет копию двигательной команды, которую вы использовали, чтобы поднять руку. Вся эта информация тщательно обрабатывается, чтобы давать вам правильное, точное и быстро обновляющееся представление о вашем положении в пространстве. Этот сложный процесс начинается в самой руке, затем информация о положении вашего тела детально перерабатывается в стволе мозга и наконец поступает в кору головного мозга, где снова перерабатывается таким образом, что у вас появляется полноценное представление о вашем теле. Доказательством могут служить не только эксперименты с применением нейровизуализации, способной прямо показать, какие участки мозга участвуют в формировании подобных представлений, но и последствия некоторых повреждений мозга, вызывающих весьма странные патологии: например, пациент может чувствовать, что какая-то часть тела больше ему не принадлежит. Люди, страдающие соматофренией – одним из заболеваний, чреватых нарушением восприятия своего тела, заявляют, что какая-то часть их тела потеряна или украдена, а на ее месте находится часть тела родственника, члена больничного персонала или другого существа, например змеи. Такие расстройства возникают из-за сильных поражений височной и теменной долей мозга, которые обычно связаны и с некоторыми зонами в лобной доле{144}. Эти случаи убедительно свидетельствуют о том, что одна из функций коры головного мозга – обеспечивать правильное восприятие масштабов, пределов и принадлежности наших тел. Скажем так: мы знаем, какая часть этого мира, включая наши руки и ноги, принадлежит нам, а какая нет, и у нас есть мозговые механизмы, отлично разрешающие эту проблему.
В некотором смысле это может показаться упрощением. Свое тело мы чувствовать можем, а чужое – нет. Мы живем сообразно возможностям, размерам и радиусу действия наших физических оболочек. Мы находимся в очень близких отношениях с собой. Но результаты множества исследований предполагают, что ментальное восприятие нами своего тела весьма пластично. Во время одного эксперимента, широко известного под названием «иллюзия резиновой руки», участникам показывают резиновую модель руки. Они видят, как экспериментатор нежно поглаживает резиновую руку, и одновременно чувствуют, как гладят их собственную. Очень скоро испытуемые начинают воспринимать резиновую руку как часть их собственного тела. Если экспериментатор, например, неожиданно поднимает молоток, чтобы ударить им по резиновой руке, испытуемые вздрагивают и демонстрируют реакции страха, как будто угрожают их собственной конечности{145}.
В моей лаборатории мы использовали инструменты виртуальной реальности, чтобы исследовать восприятие новых частей нашего тела. Во время одного из исследований мы надевали на испытуемых шлем, показывающий им обыкновенный интерьер, в котором они могли также видеть цифровую копию своей собственной руки. Но мы сделали так, чтобы эта рука могла вытягиваться на значительное расстояние от тела, то есть мы нарисовали руку с очень длинным раздвижным предплечьем. Когда испытуемые двигали своей собственной рукой, они видели движения супердлинной виртуальной руки. Как и в случае с иллюзией резиновой руки, люди быстро начали воспринимать свою новую сумасшедшую конечность как часть собственного тела, и у них возникали соответствующие перцептивные и эмоциональные реакции на ее использование (в нашем исследовании вместо молотка была большая игла для подкожного впрыскивания, которая приближалась к виртуальной руке, якобы чтобы сделать гигантскую инъекцию. Испытуемым это не нравилось…).
Во время другого, более впечатляющего исследования Хенрик Эрссон из Каролинского института в Стокгольме и Олаф Бланке из швейцарского Института мозга в Лозанне создали для участников внетелесную иллюзию: подключив камеры, находящиеся на отдаленных точках, к шлему виртуальной реальности, они позволили испытуемым наблюдать за своими телами с расстояния в пару метров{146}. Через короткое время многим испытуемым стало казаться, что они совсем вышли из своего тела и смотрят на него со стороны. Более формализованные показатели их восприятия местоположения собственных тел соответствовали этим ощущениям. Исследования с применением нейровизуализации показали, что отделы мозга, задействованные в восприятии этой иллюзии, оказались теми самыми участками, которые страдают от таких расстройств, как соматофрения{147}.
Все вместе подобные исследования позволяют сделать вывод, что умственное представление о границах наших тел, которое мы постоянно носим с собой с раннего детства и используем для всех видов взаимодействия с окружающей средой, невероятно пластично. Мы не только можем изменить восприятие размера и формы наших тел в результате кратковременного воздействия на нас; существует множество признаков того, что мы можем ощущать искусственно созданные части тела как свои собственные. Во многих других случаях, когда мозг проявляет свою пластичность, нам легко понять, почему нервной системе имеет смысл приспосабливаться к приобретаемому опыту. Например, согласованная обработка информации, поступающей через оба глаза, называется стереопсис и во многом отвечает за нашу способность воспринимать глубину пространства. Эта способность развивается у нас с детства, но последующая настройка восприятия глубины пространства зависит от приобретенного опыта. Но что насчет осознания своего тела? Определенно, можно ожидать, что наше представление о теле неустойчиво в раннем и подростковом возрасте, – но зачем эта странная способность менять восприятие формы и положения своего тела нужна нам тогда, когда мы полностью сформировались? Почему наше самосознание способно просачиваться в новые части нашего тела с таким беззаботным рвением?
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
