Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
Здесь были книги на французском, итальянском, латинском, румынском, английском.
– Я даже не представляю, с чего начать, – сказал Томас, вырывая меня из грез об этой книжной Утопии. Я вздрогнула. – Ну, у них тут хотя бы подписаны разделы. Не бог весь что, но для начала сойдет. Эй! – Он помахал рукой у меня перед глазами. – Уодсворт, ты вообще слышала хоть слово из того, что я сказал?
Я остановилась у придела с табличкой «STINTA»[14].
– Томас, эту секцию я проверю сама!
Я взяла с ближайшей полки несколько журналов по медицине, полистала их и загляделась на анатомические иллюстрации. Потом мое внимание привлекла статься Фридриха Мишера. Его работа, посвященная нуклеину, была необычайно увлекательна. Подумать только: в наших клетках крови присутствуют фосфорные белки, еще не получившие названия!
– Вот чему они должны нас учить, а не байкам о вампирах и о человеке, умершем сотни лет назад! Как ты думаешь, это возможно с точки зрения медицины – вскрыть мне череп и всунуть туда эти страницы? Вдруг чернила вызовут какую-то сложносоставную реакцию?
Томас прислонился к полке и скрестил руки на груди.
– Я необыкновенно заинтригован этой идеей.
– Ну еще бы!
Я покачала головой и пошла дальше вдоль полок. «POEZIE». «ANATOMIE». «FOLCLOR». Поэзия. Анатомия. Фольклор. Бархатные и кожаные кресла, стоящие в нишах вместе с небольшими столиками, так и звали писать там заметки или нагрести побольше книг для чтения. Мне потребовалась вся воля, чтобы не поддаться желанию усесться в одно из этих кресел и до самого рассвета читать материалы по медицине.
– Я знаю, что тебе подарить на это Рождество, – сказал Томас. Я развернулась. Подол платья обернулся вокруг моих ног, словно черный кокон. Глаза Томаса блестели. – Журналы с медицинскими исследованиями и тома в кожаном переплете. Ну, может, еще блестящий новенький скальпель.
Я улыбнулась.
– Скальпелей у меня уже довольно. Но я все равно приму его с радостью, как и книги. Книг слишком много не бывает. Особенно осенними или зимними вечерами. Если тебя охватит приступ щедрости, можешь добавить к подарку еще и чай. Я люблю редкие купажи. Они прекрасно создают атмосферу для изучения медицины.
Томас смерил меня взглядом с головы до ног и остановился, когда я кашлянула. Он чуть покраснел.
– Одри Розочка.
– Что-что?
– Я составлю для тебя особенный купаж. Немного английской розы, возможно, капельку бергамота. Чуть сладковатый. И обязательно крепкий. И с лепестками, конечно же. – Томас улыбнулся. – Возможно, я нашел свое истинное призвание. Какой момент! Почему бы нам не отметить его туром вальса?
– Идем, знаток чая. – Я кивком указала на ожидающие нас приделы. Сердце мое приятно затрепетало. – Нам многое придется исследовать, если мы хотим найти книгу, где описывалась бы планировка замка.
– И множество его тайных ходов. – Томас взмахнул руками. – Только после тебя, дорогая Уодсворт.
– О Господи! Ты меня пугаешь.
И тут из соседнего придела вынырнул профессор Раду и уронил на пол груду книг. Он кинулся собирать их, словно голубь, бросающийся на крошки.
– Я искал одну книгу о стригоях для завтрашнего урока. Но эта треклятая библиотека так огромна, что тут даже собственного носа не найдешь! Я уже сто лет твержу Молдовеану, что нам нужно нанять еще одного библиотекаря. Этого нерадивого Пьера никогда нет на месте!
Я все еще пыталась успокоиться. Раду появился совершенно беззвучно – впечатляющее проворство для неуклюжего профессора. Я подняла с пола книгу – на обложке было написано «De Mineralibus», – и подала ее Раду, отметив про себя грубую кожу переплета и старинный шрифт.
– Возьмите, профессор.
– А! Альбертус Магнус. Один из наших следующих уроков. – Раду замолчал, моргнул своими большими глазами за стеклами очков и добавил поданый том к своей груде книг. – Вы не видали Пьера? Может, вы послали его за вашими книгами? Я вовсе не хотел вам мешать. Хотя я все равно остаюсь при своем мнении! Чем больше библиотекарей, тем больше знаний. Ну почему Молдовеану уверен, что один…
Раду так разволновался, что принялся бурно жестикулировать, совсем позабыв про книги у себя в руках. Томас кинулся вперед и подхватил стопку книг, не дав ей рухнуть на нас.
– Проклятого Пьера никогда нет там, где он нужен! Передайте ему, что я отыскал свои материалы, но вовсе не благодаря ему! Опять я вынужден выполнять за него его работу!
Раду заковылял прочь, бормоча себе под нос что-то про нарушенный план урока и про то, что он непременно поговорит с директором про дополнительных библиотекарей.
– По крайней мере, он не спросил, почему мы бродим тут без сопровождения в такое время, – сказал Томас. – Бедный библиотекарь! Ну у него и работа! Заботиться обо всей академии – и еще и о Раду!
– Он очарователен. – Я посмотрела вслед профессору. Раду врезался в каменную колонну и отлетел от нее. Но из-за занятых рук ему не удалось выразить бурной жестикуляцией все свои чувства по отношению к этому неодушевленному предмету. – Совершенно не понимаю, как ему удалось получить здесь место преподавателя.
Томас посмотрел на меня.
– Его семейство издавна связано с этим замком. Насколько я слышал – уже на протяжении многих поколений. Академия держит его тут в силу традиции; и кроме того, они считают, что местным жителям приятно, что один из них сумел подняться по социальной лестнице.
Я нахмурилась.
– Но если это правда… тогда его семья занималась этим сотни лет. Но академия существует гораздо меньше!
– Э-э… Позволь, я уточню. Я полагаю, его семейство присматривало за замком. Должность преподавателя – это уже новая ступень. Честь и поощрение.
– Почему же ему не предложили должность директора? Это было бы куда большим поощрением, чем преподавание фольклора.
Томас повел плечом.
– К несчастью для Раду, я полагаю, что академия ошиблась. Мне кажется, большинству современных крестьян до этого куда меньше дела, чем им предкам. Скорее всего, они считают Раду одним из нас – богохульным нечестивцем, которому следовало бы стыдиться, что святой замок превратили в гнездо науки. О, смотри!
Томас указал на укромную секцию неподалеку от горящего камина. Сперва мне показалось, что он повел себя неуместно – предлагает местечко, где мы могли бы обрести уединение. Но нет, он был сосредоточен на деле. В конце придела гордо красовалась табличка на английском: «ЗАМОК И ОКРЕСТНОСТИ».
– Возможно, сегодня все-таки наш день.
Я двинулась вдоль массивного книжного шкафа с томами, посвященными замку. Очень хотелось верить, что на этот раз Томас прав.
Глава двадцать четвертая
Странные иллюстрации
Покои в башне
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
