Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
— Украинские сантименты — самые сентиментальные в мире, — фыркнул Нестеренко. — Но ты не волнуйся. Его башка всегда была дырявой. Дыркой больше, дыркой меньше — значения не имеет. Этот зомби еще всех нас переживет.
— Прекрати! — всхлипнул Коля.
— Извини, — сказал Нестеренко.
Казалось, Коля чего-то ждал.
— Ремешка? — устало спросил Нестеренко.
Коля сбегал за плеткой.
Когда кацап наказывал на диване рыдающего хохла, за стеклом что-то мелькнуло. Коля выгнулся, опираясь на спинку дивана, и увидел свое лицо. Точнее, отражение своего и чье-то еще. Он дико заорал, вырвался и распахнул дверь.
— А вот и ебаный Санта-Клаус с мешком подарков, — Нестеренко вытерся и застегнулся.
— Димочка! — Коля вцепился в бомжа руками и ногами.
— Иди отмывай Санту и выкинь его пакеты нахуй, у нас тут не помойка. Дашь ему что-нибудь из моего.
Несмотря на то, что старший хохленок явно жил на улице, он все же не забывал бриться и следить за прической. Это был очень гламурный бомж в камуфляже.
— Не надо выкидывать, просто постирай, — распорядился старший брат.
— Дима сказал выкинуть, — возразил Коля.
— Я не сифилитик, — разозлился старший брат. — Я не буду носить шмотки твоего мужика. Короче, иди в пень, сам постираю.
— Не помню, чтобы я приглашал кого-то остаться, — сказал Нестеренко. — Малыш, извини, но бандеровцу придется уйти. Я не хочу, чтобы твой протоукр меня зарезал во сне.
— Когда ты жил у нас в доме, я тебя гнал? — набычился старший.
— Вообще-то да, — Нестеренко закрыл ноутбук. — И не надо возникать, а то я расскажу малышу что-то интересное о том, почему его жгли на Майдане.
Коля ушел колоть дрова для сауны. Старший хохол принимал душ и кидал одежду в стиральную машину. С видом императрицы в изгнании он принял от хозяина дома махровый халат. Заглянул в духовку. Спросил:
— А какой тут пароль от вайфая?
— А можно, он поживет на чердаке? — Коля вернулся с дровами. — Он тебе не помешает. Его будет не видно и не слышно. Как нашу белку.
— Угу, ее не видно. Но проводку перегрызла.
Белка спала в гнезде на чердаке, натаскав орехов, купленных специально для нее. Будь у Коли припасы, их пришлось бы хранить в жестяных банках, но яойная хата существовала по принципу «живи сегодня, умри завтра». На потом не покупали даже хлеб. Беличье гайно[78] было последним островком благоразумия в этом сумасшедшем доме.
Весь вечер старший намывал чердак, как ведьма Кики[79]. Коля успел позвонить по скайпу родителям и сказать, что братик нашелся. Пьяный отец ответил, что брат не терялся. Дмитро Дмитрук геройски прошел через линию фронта, потерял документы и с паспортом ДНР уехал в Ростов. Теперь брата звали Дмитрий Нестеренко, и отступать ему было некуда. Разбуженная белка цокала под крышей.
Старший хохленок остался верен минимализму: на чердаке теперь стояли складной стол, стальная вешалка для одежды, два чурбана вместо табуреток и стеллаж с книгами. Коля едва уговорил его взять футон и одеяло, а не спальник. Вместо подушки ветеран ДНР привык использовать левую руку.
Коля уже похвастался на форуме, что вернулся его пропавший без вести братик. «Когда начнете ебаться?» — спросили старожилы.
— Передай им, что никогда, — важно сказал Дмитро. — У нас в Донецке гомосятины нет.
— У нас в Киеве вроде все было? — робко намекнул Коля.
— Не помню такого, — Дмитро завернулся в одеяло и заснул.
— Ты не забыл про гуся? — крикнул снизу хозяин. Они договорились праздновать 25 числа, потому что Христос не мог родиться дважды.
Коля достал гуся и открыл красное вино.
— Малыш, прости, но в этом доме может жить только один Дмитрий Нестеренко, — кацап выразительно глянул на потолок. — Надеюсь, твой Димон скоро найдет работу и свалит. Повторяю, я не хочу быть зарезанным во сне.
— Он добрый, — подлизывался Коля. — Он же просто защищал меня.
— Я помню, как он тебя защищал. Кстати, белка в доме — плохая примета. Не будет счастья в личной жизни. Почему бы Димону не съебать вместе с ней?
Через полчаса кацап, не доев свою порцию гуся, свалился под стол. Наверное, попалось не то яблочко.
— И почему мну не удивлен? — сказал кацап, открыв глаза. Он был привязан к изголовью кровати, а старший хохол держал его под прицелом. Камера снимала их обоих.
— Вы хотели братской ебли? — сказал старший хохол. — Когда один Дмитрий Нестеренко ебет другого, это очень по-братски. Это не в рот ебаться сблизит наши многострадальные народы.
— Хохол внезапно смог в сарказм, — отметил кацап и получил по лицу сапогом. — А где малыш?
— А ты, сука, видел его голым? — задал риторический вопрос Дмитро. — Ты, сука, его всего изрезал! Когда я пришел, ты его плеткой бил! Считаешь, это нормально?
— А когда вы, хохлы, были нормальными? При гетмане Хмельницком? — Нестеренко снова получил по лицу. — Где Коля, даун?
— Не твое сраное дело, — Дмитро остановился в замешательстве, как будто не знал, что делать дальше. — Я не мог спать, зная, что ты мучаешь моего братика.
Дмитро достал из кармана штанов мятую пачку сигарет и зажигалку.
— Понимаю, к чему ты клонишь, — сказал Нестеренко. — Конечно, я не в восторге, что надо мной пытается доминировать такой низкоинтеллектуальный партнер… Зажигай.
Дмитро затянулся четыре раза и ткнул сигарету в живот кацапа.
— Ну, я весь твой, — прокомментировал Нестеренко. Он ни разу не дернулся, даже по его зрачкам не было заметно, что ему больно.
Дмитро достал складной нож и нагревал лезвие зажигалкой, пока не обжегся сам. Нестеренко хохотал. Дмитро прижал лезвие к его левому соску и с надеждой заглянул в глаза жертвы.
— Говорю же, я весь твой, — Нестеренко обнял его ногами.
— Отъебись, извращенец! — Дмитро выбежал из спальни. — Я не могу с твоим мужиком, он меня всерьез не принимает!
Вошел Коля с загадочным выражением лица. Таким «многозначительным» он становился каждый раз, когда носился с разными ноу-хау вроде майнинга или доспехов боли.
— Вы меня хотите насмешить до смерти? — поинтересовался Нестеренко.
— Димочка, мне надо с тобой серьезно поговорить, — сказал Коля. — Наши отношения основаны на боли и унижении. Так больше продолжаться не может. Братик мне открыл глаза на тебя и твою гнусную натуру.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
