Книга Тихая сельская жизнь - Ти Кинси

– Эй, на палубе! – крикнула леди Хардкасл в распахнутую дверь «Грейнджа».

– На палубе? – недоуменно покосилась я на нее.

– А что еще прикажешь кричать, дорогуша?

– Может, уместнее просто дернуть за шнурок звонка?

– Может, люди нудные так бы и поступили, но я, слава богу, чувством юмора не обделена, поэтому и кричу: «Эй, на палубе!»

Путь в «Грейндж» вылился в довольно утомительное странствие. Пришлось тащиться целых две мили. Расстояние, которого вполне можно было бы и не заметить, если бы не подъем в три с половиной тысячи ярдов. Хотя в погожий июньский день да под веселое щебетанье птиц все было вполне переносимо.

Мы уже собрались воспользоваться звонком, но тут к нам вышел сэр Гектор в компании своих неугомонных спаниелей.

– Что ты ждешь, Эмили? – изумился он за нашими спинами. – Входи, милости прошу. Инспектор уже заседает в столовой.

– О, добрый день, Гектор, дорогой! – обрадовалась леди Хардкасл. – Как там Герти?

– Ничего, крепится. Куда более оптимистична с тех пор, как ты вызвалась помочь нам.

– Разве мы можем бросить вас в беде?

– Верно, моя дорогая, верно, – ответил сэр Фарли-Страуд. – Ну, ладно, нам нужно поторопиться. А то этим девчушкам, – он кивнул на собак, – не терпится поразмяться. Позвони слугам внизу, они принесут вам кофе. Сегодня обед будет попозже. Так что не торопитесь и отдохните.

– Еще раз спасибо, Гектор. И веселой тебе прогулки, дорогой.

Мы прошли через холл и очутились в столовой. Инспектор Сандерленд стоял у нашей доски расследований и, судя по всему, сличал записи на ней с пометками в блокноте, с которым не расставался, наверное, даже ночью.

– Э-э… Добрый день, леди Хардкасл, – радушно поприветствовал он мою хозяйку. – Здравствуйте, мисс Армстронг.

– Здравствуйте, инспектор, – улыбнулась леди.

– Рад, что вы снова здесь, со мной.

– Рады? Ну, в таком случае спасибо. Правда, несколько странно это слышать, но – неважно. Тем не менее приятно. Признаюсь, я все еще не могу избавиться от ощущения, что мы путаемся у вас под ногами.

Сандерленд усмехнулся.

– Если уж начистоту, леди, вы супругу мою должны благодарить. Я рассказал ей о нашей первой встрече, и она, не слишком стесняясь в выражениях, добрых полчаса наставляла меня, что я не должен вести себя как… – полицейский демонстративно заглянул в свой блокнот, – как «неотесанный болван».

Мы с леди Хардкасл от души расхохотались.

– Так что обещаю вам таким не быть.

Эту фразу Сандерленд сопроводил церемонным поклоном.

– Вы просто очаровательны, инспектор, – ответила на это моя госпожа. – А больше ваша жена ничего вам не сказала?

– Она много чего мне наговорила, леди, много чего. Если вкратце, то вы, мол, своим присутствием не повредите ни мне, ни моему расследованию. И я должен радоваться, раз имею возможность понять, что такое «женское чутье». Она вообще считает, что важнее женщин ничего в мире нет.

– Побольше бы таких, как она, инспектор!

– Поверьте, я и сам счастлив, что она у меня есть, – с горделивой улыбкой признался Сандерленд.

– Что же касается «женского чутья», думаю, это все же миф. Во всяком случае, ни об одном мало-мальски серьезном научном исследовании на эту тему я не слыхала. Кстати, мы к вам с новостями. Есть кое-какие известия по убийству Пикеринга.

Моя хозяйка подробно пересказала полисмену содержание нашей недавней беседы с Тресслом.

– Вы оказали нам неоценимую помощь, миледи, – сказал, выслушав ее, инспектор. Он был очень доволен. – Хотя по поводу разглашения общественности информации о свидетелях мне нужно будет переговорить с сержантом. Как вы понимаете, под общественностью я имею в виду вас.

– Но он просто попытался избавить нас от лишних сложностей, – вступилась за сержанта леди Хардкасл.

– Гм, и как это вы не додумались спросить его насчет Тедди Седдона? – раздосадованно проворчал Сандерленд.

– Знаете, это пришло мне в голову только по пути назад, – призналась леди. – Направляясь в город, я не исключала на сто процентов, что убийцей мог оказаться Трессл. Но уже на обратном пути я думала совсем по-другому. Кстати, это Армстронг подсказала мне, что стоит присмотреться к Тедди.

– Не важно, – ответил инспектор. – Просто теперь у нас новое поле деятельности. Сержанту я поручу навести кое-какие справки. – Сандерленд на секунду задумался. – Если он все же оказался там, ему потребовался бы автомобиль. Я попрошу разузнать у шофера Седдона, чем он занимался, не возил ли куда своего хозяина.

– Благодарю вас, инспектор.

– За что, леди?

– За то, что принимаете нас всерьез.

– С моей стороны было бы глупо не делать этого, – ответил полицейский.

– И все равно – благодарю вас.

– Не за что, леди. Не сочтите за навязчивость, но, занимаясь этими делами, нам не помешает получше узнать друг друга. Признаюсь, мною в отношении вас и мисс Армстронг движет не только профессиональный интерес.

– В таком случае и мне, и мисс Армстронг остается хотя бы отчасти удовлетворить этот интерес. Но вот о чем я вас сейчас хочу спросить: кофе вам не предлагали? Или чай?

– Нет. Дженкинс проводил меня сюда со своей обычной ледяной улыбкой – только и всего.

– Так никуда не годится! Фло, дорогая, позвони-ка им. Может, нам все же принесут кофе с пирожными.

Я позвонила, после чего мы все вместе уселись за стол в ожидании дворецкого.

– Ну а теперь, инспектор, – начала леди Хардкасл, – что бы вам хотелось узнать?

– Погодите, погодите, – ответил Сандерленд, сжимая в зубах давно потухшую трубку. – Вы ведь родились в… в Лондоне, если не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь, это на самом деле так. Сейчас скажу… около… ну, или чуть больше… сорока лет тому назад.

– Нет-нет, детали сугубо личного характера ни к чему, миледи, – быстро ответил полицейский. – Никак не хотел вас смутить.

– Пустяки, инспектор. Ни к чему все эти увертки по поводу возраста женщины.

– Ваш отец был человеком влиятельным, хотя и без титула – свой вы получили от мужа.

– Папа занимал очень солидный пост в Казначействе. Вполне солидный, – ответила моя хозяйка.

– А сами вы, кажется, учились в каком-то пансионе в Швейцарии.

Леди Хардкасл рассмеялась.

– Вынуждена откровенно признаться, что ничего подобного и в помине не было. Я жила под опекой регулярно впадавшей в депрессию гувернантки. Она и была моей первой учительницей. Мой старший брат поступил в Кембридж, и мне так страстно хотелось последовать его примеру, что родители в конце концов уступили моим просьбам. Мне посчастливилось получить место в Гертоне[25], где я изучала естественные науки.