Парни сразу опустили груз на песок. В руках одного из них мелькнуло остро заточенное лезвие перочинного ножика. Одним легким движением он освободил Божену от пут на запястьях и лодыжках. Она попыталась бежать, но сильный удар под дых сбил ее с ног. Она упала на песок, пытаясь проползти вперед, но сил уже не оставалось.
— Стреляй же! — зло зашипела мне на ухо Яна, пытаясь вырвать из рук пистолет. Курок был взведен, так же, как были взведены мои нервы. Палец на спусковом крючке дрогнул. Выстрел оглушительным громом взорвался в синеве затухающего дня. Чайки заполошенно закричали на своем птичьем языке, закружившись над водой в диком хороводе. Гулом им отозвалось воронье из прилегающего леса, в котором мы и спрятались.
— Ты сдурела? — заревел я, но Красовская и сама поняла какую ошибку совершила.
Хмурый и его охрана всполошились. Из-за пояса бандитов тут же на свет Божий появилось оружие. Они напряженно водили им по сторонам. Пытаясь выяснить откуда стреляли.
— Хмурый, это чего было? — спросил один из них, не сводя глаз с берега.
— Кажись стреляли… — ответил за своего лидера второй.
— Я сам слышал, что не петарду малолетки взорвали, — зло огрызнулся амбал, — откуда?
— Тихо! — прикрикнул на них главарь. — если бы это были областные менты. То мы уже лежали бы спеленатые с ног до головы на этом холодном песочке, а значит какой-то одинокий рейнджер или влюбленный Ромео пришел спасать свою Джульету. У тебя же есть Ромео, тварь? — он пнул ногой лежащую без движения Божену, не сводя цепких волчьих глаз с леса.
— Эй, Ромео! — окликнул он нас. — Выходи поговорим! Нечего прятаться по кустам, как заяц, будь мужчиной! Мне есть, что рассказать о твоей красавице.
Калиновская стала по-потихонькуоживать, медленно уползая прочь. Это заметил Хмурый и дернул ее с силой за волосы, ставя на ноги, которые отказались держать девушку, подкашивались, оставляя клочья волос в ладони у бандита. Он приставил ей пистолет к голове.
— Считаю до трех! Потом кончу эту сучку у тебя на глазах! Раз!
— Надо что-то делать, Дворкин, — затерзала меня за рукав Яна, — Он же же сейчас ее убьет!
— Что?! — взревел я, у меня было шесть патронов и три бандита впереди. Ну не был я героем! Не был! Инженером, пожалуйста! Писателем, так сяк, но не героем!
— Сдаться…
— Что б он прикончил нас всех троих? — уточнил я.
— Ты трус!
— Не отрицаю…
— Два! — громко продолжил отсчет Хмурый. — Смотри осталось немного…А твоя красавица рассказала, почему попала в такой переплет? Или умолчала об этом? Ромео? Так я расскажу…Твоя Джульета работает элитной проституткой по вызову. Попала ко мне, напоила меня клофелином и свинтила, не забыв прибрать к рукам золото, драгоценности и денежки. Дурочка! Даже не знаю, на что она надеялась! А ты?
— И вправду дура, — зло простонал я, хватаясь за голову.
— Если мы ее не вытащим, то ты навсегда остаешься в Зазеркалье, у нас! Никогда не увидишь свою семью! — предъявила последний аргумент Красовская.
— Три! Я ее кончаю! Смотри сюда!
Хмурый встряхнул девушку за волосы. Она качнулась безвольной куклой, уже вряд ли понимая на каком свете находится. Приставил к ее виску пистолет.
— Смотри, Ромео! — мои нервы не выдержали. Да, я не был героем, не был суперменом и не собирался спасать весь мир! Но сил смотреть на происходящий беспредел у меня уже не было. Моя рука стала продолжением револьвера. Вспомнились все навыки стрельбы дотошно вдалбливаемые отличными инструкторами страны. Как гром прозвучал выстрел! Хмурого резко развернуло вокруг своей оси вместе с пистолетом. Пуля насквозь прошила плечо. Он охнул, упал, схватившись за поврежденную руку.
— Стреляйте, болваны! — проорал он, преодолевая сильную боль.
Охрана начала беспорядочную стрельбу. Я еле успел сдернуть вниз Красовску, чтобы шальная пуля не пробила насквозь ее очаровательную журналистскую головку. С глухим чмоканьем пули вгрызались в толстые многовековые деревья, ломая сухие тоненькие ветки, разнося в щепки молоденькую поросль.
— Где так научился стрелять? — округлившимися глазами посмотрела на меня Яна. Я отмахнулся, продолжая зорко следить за передвижениями противника.
Один из амбалов беспечно замер на месте, паля, что твой Клинт Иствуд с машинкой типа «Магнум». Упускать такую прекрасную возможность было грех. Перекатившись за соседний ствол, я прошиб его коленную чашечку насквозь. Полный боли и страдания крик сотряс окружающий мир. В таком ранении ничего смертельного не было, если во время оказать медицинскую помощь, но боль адская, да и из числа вероятных противников бандит выпал надолго.
Краем глаза заметил, как у сторожки на дамбе забегали люди в пятнистых камуфляжах с автоматами. Пора было уносить ноги отсюда. но как же Божена?
Видит Бог, никого убивать, пусть даже в своем Зазеркалье я не хотел, но последний из противников был слишком опытный, хитрый и ловкий, для того, чтобы оставлять его у себя за спиной в живых. Видимо, за его плечами была служба в каких-то силовых структурах. С сожалением взглянул на Красовскую. Которая на дне ямы сжалась в комочек, закрыв уши и голову руками, будто это могло спасти от пули.
— Хватит, — вздохнул я, тщательно прицеливаясь. Вдох…Цель замельтешила на мушке, меняя позицию. А теперь плавно потянем курок…Фигура в кожаной куртке подломилась в коленях, нелепо взмахнув руками. Я даже не услышал собственного выстрела. Все было, как в тумане. От дамбе уже отъезжала моторная лодка. Кто-то наблюдал за нашим побоищем в бинокль. Сорвавшись с места, я рванул по песчаному пляжу к лежащей без чувств Божене. Мимоходом отбросил руку Хмурого, тянущегося к выпавшему пистолету.
— Так вот ты какой, Ромео… — прошептал он, обнажив желтые гнилые зубы.
Девушка была совсем легкая, килограмм пятьдесят, будто мешок сахара. Именно мешком она у меня и висела на плече, но форму уже я не поддерживал давно, от того начал задыхаться. Ее руки колотили мне по спине.
— Дворкин! — заорала мне Янка, вылезшая из ямы, показывая куда-то назад пальцем.
Резко обернулся, стараясь присесть, но все же не опередил выстрел. Тело с силой толкнуло вперед через корни деревьев. Я попытался смягчить падение для Божены, как мог. Руки впились в холодный песок. Немного буксуя, я рванул наверх под прикрытие деревьев. С пляжа доносились крики боли и отчетливый рев моторки.
— Бежим! — прокричал я, видя, что Красовская замерла на месте.
Потом был долгий бег меж деревьев. Сердце отчаянно билось в ушах. Все было, как в тумане. Мышцы ныли, в боку кололо. Я хватал раскрытым ртом воздух, отчаянно пытаясь протолкнуть внутрь хотя бы капельку.
Не помню через сколько это закончилось…Я просто упал, растянувшись на земле во весь рост, споткнувшись о какую-то корягу. Упал и больше подняться не смог! Рядом повалилась Яна, сбросившая свои каблуки еще в начале пути. Юбка задралась. Колготки были похоже на сито.
