63. Постепенное просвещение умов
Лучше всего влиянию креационизма противодействует пропаганда науки, а не низвержение религии
Одно из самых честных и экзистенциально проницательных утверждений, когда-либо сделанных учеными, принадлежит Ричарду Докинзу, который сделал вывод о том, что «наша Вселенная обладает именно такими качествами, какие следовало бы ожидать в том случае, если в ее основе нет никакого замысла или цели, нет ни добра, ни зла, ничего, кроме слепого, безжалостного безразличия».
На фоне такой действительности нам не следует удивляться итогам опроса, проведенного Институтом Гэллапа в 2001 г., в котором 45 % американцев согласились с утверждением «Бог создал людей в их нынешнем виде одномоментно в пределах последних 10 000 лет», 37 % предпочли промежуточную идею, что «люди сформировались за миллионы лет из менее развитых форм жизни, но Бог руководил этим процессом», и лишь жалкие 12 % признали стандартную научную теорию, что «люди сформировались за миллионы лет из менее развитых форм жизни, и Бог никак не участвовал в этом процессе».
В случае двух вариантов – «теория сотворения мира» и «теория эволюции», 57 % выбрали сотворение и лишь 33 % – эволюцию (10 % «не определились»). Одно из объяснений этих данных можно найти в результатах дополнительных опросов: лишь 33 % американцев считают, что теория эволюции «подкреплена убедительными фактами», в то время как несколько больше респондентов (39 %) полагают, что она недостаточно обоснована и что «это всего лишь одна из многих теорий». Четверть опрошенных сказали, что не обладают достаточными знаниями для ответа. По существу, проблема заключается в том, что только 34 % респондентов считают себя «хорошо осведомленными» об эволюции.
Такие результаты не могут не тревожить, но истина в науке не определяется демократическим путем. Неважно, 99 % или всего 1 % общества верит в определенную теорию. Она должна подтверждаться или опровергаться фактами, и в науке мало теорий, получивших больше подтверждений, чем теория эволюции. Подавляющее большинство данных в различных областях исследований (геология, палеонтология, зоология, ботаника, сравнительная анатомия, генетика, биогеография и т. п.) независимо друг от друга приводят к одному и тому же выводу: мы имеем дело с эволюционным процессом. Уильям Уэвелл, философ и историк науки XIX в., назвал схождение независимых направлений исследования к единому выводу «непротиворечивостью индукций». Я называю это «схождением доказательств». Впрочем, как бы это ни называлось, именно так доказывается правильность представлений об исторических событиях.
Причина, по которой мы наблюдаем это специфически американское явление отрицания эволюции (двойник отрицания холокоста с использованием той же риторики и приемов спора – для сравнения см. мою книгу «Почему люди верят в странные вещи»), в том, что небольшое, но голосистое меньшинство религиозных фундаменталистов неверно трактует теорию эволюции как вызов их глубоким религиозным убеждениям. Ответ на это недопонимание – нападки на эволюционную теорию. Это не случайность, что практически все непризнающие эволюцию – христиане, которые считают, что без причастности Бога к развитию жизни на Земле исчезает фундамент веры, морали и смысла жизни. Для некоторых, очевидно, научные открытия ставят под удар слишком многое.
Так как Конституция запрещает государственным школам пропагандировать какое-либо направление религии, возникло движение, которое противоречит само себе: оно называется «креационистское учение», или, по-современному, концепция «разумного замысла». Разумный замысел (сиречь Бог) чудесным образом вмешивается ровно там, где науке еще предстоит найти исчерпывающее объяснение какого-то явления. (Одно время разумный замысел занимался погодой, но теперь, когда мы в ней разобрались, он переключился на вопросы посложнее, например происхождение ДНК и клеточных форм жизни. Когда будут разгаданы и эти загадки, разумный замысел несомненно найдет другие, еще более неразрешимые.) Сторонники этой концепции хотели бы заставить нас преподавать детям лишь безопасные для них научные теории, а на вопросы происхождения жизни и определенные аспекты эволюции давать короткий ответ – «это деяние разумного замысла». Я не могу себе представить, как такую науку или что-то там еще, рожденное в головах сторонников концепции, можно преподавать в государственных школах. «Деяний разумного замысла» хватит лишь на очень короткий семестр.
Ученый, естественно, хочет знать, как разумный замысел это сделал. Отказываясь от любых попыток дать естественнонаучное объяснение изучаемых явлений, сторонники разумного замысла отвергли саму науку. Тем не менее они жаждут уважения, которое приносит наука в нашем обществе, а потому занимаются богословием и выдают его за науку.
Чтобы противостоять бесчестному влиянию креационистов, нам нужно активно заниматься научным образованием и объяснением эволюции. Сказать, что креационизм неправ, мало; мы должны показать, что права теория эволюции. Ее основатель Чарльз Дарвин знал об этом, когда говорил: «Я все-таки думаю (правильно или неправильно – все равно), что прямые нападки на христианство и теизм не производят почти никакого впечатления на общественность и что наибольшую пользу свободе мысли приносит постепенное просвещение умов, следующее из прогресса науки».
64. Глас народа
Общественное мнение показывает, почему эволюция до сих пор вызывает споры
Известное (и откровенное) наблюдение Зигмунда Фрейда гласит, что человечество пережило три великих интеллектуальных переворота: первый случился, когда Коперник определил нас как «крошечную песчинку в системе мироздания непостижимо огромных размеров», второй – когда Дарвин «отнял у человека его привилегию быть сотворенным и низвел до выходца из животного мира», а третий – когда теория самого Фрейда доказала, что «наше эго не хозяин в собственном доме и должно удовлетворяться жалкими крохами информации о том, что бессознательно творится в его же разуме».
Коперник и Фрейд оставили сцену публичных дебатов (Коперник – с полным признанием его правоты, а Фрейд – почти с единогласным неприятием), но Дарвин (по крайней мере, в Америке) увяз в трясине религиозных и политических разногласий. Для меня это проявилось в волне откликов на мою февральскую колонку в 2002 г. «Постепенное просвещение умов» о теории эволюции и креационизме разумного замысла. Обычно я получаю с десяток писем в месяц, но на этот раз их было 134 (117 от мужчин, четыре от женщин, 13 от анонимов – соотношение такое же, как среди читателей журнала). Большинство придиралось к моему мнению, что креационизм – это религия, замаскированная под науку, а у теории эволюции подтверждений больше, чем у любой другой, за всю историю науки.
Начав вести колонку в Scientific American, я какое-то время огорчался при виде критических посланий, пока до меня не дошло, что это тоже информация, показывающая, во что люди верят и почему. Тщательный анализ всех 134 писем позволил выявить в какофонии закономерность. Вначале я быстро просмотрел их и распределил примерно по двум десяткам категорий, которые характеризовали точку зрения читателя. Затем я объединил эти категории в шесть таксономических классов и внимательно перечитал все письма, относя каждое к одному или нескольким классам (многие читатели приводили по несколько доводов, что в сумме дало 163 пункта, на основе которых я рассчитал соотношения ниже).
