Книга Палачи и герои - Сергей Зверев

– Меня красивыми словами не проймешь. Учти, при любом твоем фортеле – ну ты сам понимаешь, рука у меня не дрогнет, – напутствовал Иван Адвоката, когда по мокрому октябрьскому лесу в составе КРГ они продвигались к цели на первом их совместном выходе.

– Как не понять, – кривился Адвокат, у которого болели ноги от вечных передвижений по лесам. – Везде одно и то же. Пойми, я вас не люблю, коммунистов, чего греха таить. Но те куда хуже. Никакой самостоятельной державы с бандеровцами не построить. Так что не бойся. Я не предам.

Он уже выдал всю информацию, которую знал, и органы НКВД, что смогли, реализовали, отправив на тот свет несколько сот бандитов. Теперь требовались его способности артиста и знание бандитских реалий.

В этот выход им улыбнулась удача. Бойцы переждали ночь в районе села Кутская Воля, окруженного Станиславскими лесами. Там, по слухам, заправляли бандеровцы. Утром вычислили вышедшего за околицу связника. По традиции – мешок ему на голову и на заброшенную заимку в лес.

И тут Адвокат показал во всей красе, что такое спецследователь ОУН. Он так авторитетно заморочил голову связному СБ обвинениями в предательстве и контактами с Советами, что тот в оправдание свое сдал всю ячейку Безпеки в округе, схрон банды в десяти километрах отсюда, а напоследок объявил, что сам недавно проходил обучение в школе по подготовке роевых и чотовых в лесах Болеховского района.

Когда связник узнал, что разговаривал с НКВД, деваться ему было уже некуда. Он только что выдал соратников, за что от СБ заслужил мучительную казнь вместе со всей семьей. Поэтому взялся показать расположение школы.

Разведчики подтвердили данные информатора. Истребительные группы 14-го погранотряда оцепили лес, где располагалась школа – шалаши, палатки, оборудованные траншеи. Там новичков обучали тактике, химическому делу, уставам, владению оружием и, главное, правильному политическому мировоззрению. Курсанты были из нового сентябрьского призыва, который проводила УПА под угрозой казни уклонявшихся вместе с семьями. В школу командиров попадали только добровольцы, из числа преданных общему делу.

Началась чекистско-войсковая операция. Сопротивлялись бандеровцы отчаянно, но оружия у них было маловато – все же часть учебная. Иван в первые ряды не лез – поднимать в атаку уже не его работа. Ему главное проследить, чтобы осталось хотя бы несколько языков да документацию не утеряли.

Пограничники положили около двух сотен бандитов, потеряв троих своих. Ивану удалось вырвать из их рук живыми только пятерых пленных для дачи показаний.

При прочесывании территории школы погранцы нашли скрытый блиндаж. На крики: «Сдавайтесь!» оттуда вылезло пять девчонок – далеко не красавиц, со злобными лицами. Это были медики-инструкторы.

Майор-пограничник кивнул, и его бойцы поставили их около березок. Подняли автоматы.

– Что вы делаете?! – воскликнул Иван.

– Не мешай, капитан, – нахмурился майор. – Это же бандеровские медички. Ты не знаешь, что они творят. На наших, кто в плен попадает, эти змеи подколодные тренируются в лечении переломов, ожогов, огнестрелов. Сначала руку сломают, а потом лечат. Или пулю вгонят, потом перевязывают. А затем душат. У нас к ним свои счеты. Это не люди.

Иван кивнул и неохотно отошел в сторону. Направился к разгромленной школе. За спиной загрохотали выстрелы…

После этой истории Иван стал относиться к Адвокату с некоторым уважением. Очень уж хорош тот оказался в деле. Но тепличных условий ему создавать не собирался, брал на самые опасные мероприятия.

Первый успешный результат будто придал группе ускорение. Один за другим шли успешные выходы по всей Галичине. Высаживались в район, который нужно почистить, и работали. Входили в контакт с бандами. Уничтожали их. Зачищали населенные пункты.

Иван потерял счет бандитам, прошедшим перед ним. Если раньше они были для него бесформенным единым комком тьмы, то теперь он понимал, насколько неоднородно это явление. Среди них были и молодежь, и солидные отцы семейств, и женщины, и даже дети, начиная с десяти годков выполнявшие роль разведчиков и связных. Там были изуверы и палачи, которым все равно кому служить – немцам, Бандере, Черчиллю, только не москалям. Был криминальный элемент, прирожденные разбойники. Но основную часть УПА составляла подневольная масса – многих загнали в леса под угрозой оружия или расправы с близкими. Именно они чаще всего приходили с повинной и потом составляли ядро КРГ и истребительных батальонов. Были они, конечно, ненадежны, поскольку, когда обстоятельства складывались невыгодным для них образом, могли переметнуться обратно.

Отдельные категории – фанатики. Ядро всего националистического движения. Их мозги будто в кузне выкованы, так что пытаться таких разагитировать – дело бесполезное. В состоянии исступления они не жалели ни своих, ни чужих жизней. Именно они при задержаниях отстреливались до последнего. Убивали своих боевых товарищей, а то и родных при угрозе того, что они попадутся НКВД. Именно они до последнего вздоха молчали. На глазах Ивана один откусил себе язык и истек кровью. Угроза расстрела, пытки для них не значили ничего. В них пылал жуткий, выжигающий разум огонь.

– Ты властен над телом, но не над душой, – заявил такой бывший священник, по призыву митрополита Шептицкого закрывший сельский приход и ушедший бороться с «большевистской заразой».

28 октября, когда немцев вышибли с Украины, Иван был на задании. Вернувшись и узнав новости, ощутил, что по щекам потекли счастливые слезы. Фашиста выбили с территории СССР!

Во время операций группе удавалось передавить немало представителей командного состава. Но руководители ОУН, в том числе и Дантист, оставались вне досягаемости, так что Иван считал, что основную задачу его группа не выполняет.

Но тут начались подвижки. В Ровенской области по агентурной информации им удалось выйти на одного из руководителей окружной Безпеки. Тот отчаянно отстреливался и теперь истекал кровью на чердаке дома. Он задыхался, но у него еще оставались силы на проклятия в адрес чекистов.

– Ты же на ладан дышишь, – присел рядом с ним на колено Иван. – Посчитайся хоть с кем-то из товарищей боевых, кого сильно не любишь, перед смертью. Неужто не с кем?

– Есть с кем, – бандеровец закашлялся, потом с трудом, но вполне внятно продолжил: – Дантист в русскую форму своих карателей одел. Акцию готовит. Отлеживается у друга своего, краевого проводника Голуба. У того схрон в горах в Болеховском районе.

– Как схрон найти?

– А это вы думайте. У него связники в селе Целковичи… Может, вы хоть этого гнусного выродка Дантиста остановите…