Глава двадцать пятая. Хонор
Оксфорд, 1969
Хонор ни разу до этого не была у Пола дома. Он приглашает ее каждый раз, когда устраивает для всего отдела коктейли или барбекю в конце семестра, но она всегда находит отговорки. Даже до того, как они стали любовниками, ей не хотелось видеть, как он живет, его дом. Но сегодня все по-другому. Сегодня она другая.
Сейчас она стоит на пороге с бутылкой вина в руках. Он живет в Хедингтоне, в доме на две семьи, 1930-го года постройки, окруженном такими же домами. Стены покрыты белой штукатуркой, а дверь выкрашена в ярко-красный цвет. Это совсем не такой дом, в котором она его представляла.
Она слышит голоса за дверью перед тем, как ей открывает блондинка в желтом брючном костюме. Она выглядит совершенно обычной.
Его жена.
– Привет, – с улыбкой говорит она. – Ты, должно быть, Хонор. Ты немного рано, никто еще не приехал. Но, если не против, можешь помочь мне с шампурами.
– Без проблем, – автоматически отвечает Хонор.
Она входит в дом Пола, в дом своего любовника. На полочках у двери стоят резиновые сапожки и легкие парусиновые туфли. С крючков свисает коллекция непромокаемых пальто.
– Проходи в кухню, налью тебе что-нибудь выпить. Кстати, я Вэнди.
– Я знаю, – отвечает Хонор. – Рада наконец с тобой познакомиться.
Она следует за Вэнди через застеленные коврами комнаты. Хонор смотрит на книжные полки, обои, обитые ситцем диваны, полосатые шторы. Цветы в вазах, пепельницы на столах. На стуле лежит открытая книга в мягкой обложке. Из-под дивана выглядывают ноги тряпичной куклы. На боковом столике стоит наполовину собранная модель истребителя «спитфайр». В доме пахнет кофе, цветами и табаком, она узнает в этом запахе аромат одежды Пола.
Это мог быть чей угодно дом. Кого угодно.
Кухня желтая с белым, как и Вэнди. К шкафчикам скотчем приклеены детские рисунки.
– Я уже начала с джина, – признается Вэнди, одаряя Хонор совершенно незаурядной улыбкой. – Мне нужна поддержка, чтобы справляться с подобными мероприятиями. Все такие умные, тут столько политиков, что все время чувствуешь себя на грани, опасаясь сказать что-то неправильное. Тебе налить?
– Нет, спасибо, – отвечает Хонор. – Вода подойдет.
Вэнди маленькая, у нее аккуратная фигурка, волосы собраны в хвост. На ней сережки кольцами. Она набирает стакан воды из-под крана и протягивает его Хонор, а Хонор смотрит на золотое обручальное кольцо с бриллиантом на пальце Вэнди. Кольцо, которое выбрал он. Он подарил ей его и попросил выйти за него замуж.
Это самое обычное кольцо.
– Пол столько рассказывал о тебе, – говорит Вэнди. – Он говорит, что ты просто гениальна, один из самых выдающихся умов, которые он когда-либо встречал. Я никогда не слышала от него такой похвалы.
Есть ли какой-то подтекст в ее словах? Хонор вглядывается в лицо Вэнди, но не может понять. Но ведь она не знает Вэнди. Она могла подразумевать что угодно.
– Это очень мило с его стороны, – отвечает Хонор. – Конечно, это Пол гениален. Он дома?
– Он выскочил с детьми, чтобы купить еще еды для барбекю. Точнее, он взял двоих, младшая с простудой лежит наверху. Похоже, они всегда подхватывают что-то, когда у тебя уже готов план или ты развлекаешься, правда ведь? У тебя есть дети?
– Нет, – говорит Хонор.
В то утро доктор подтвердил результаты теста. Десятая неделя беременности, уже почти прошел первый триместр. «В тридцать пять уже слегка поздно заводить детей, мисс Левинсон, – сказал он, и Хонор не поправила обращение. – Таких, как вы, мы называем пожилыми первородящими. Но вы здоровы как лошадь, так что беспокоиться не о чем».
Проведя некоторые расчеты, Хонор пришла к заключению, что этот ребенок был зачат в офисе в обеденный перерыв, за зашторенными окнами, пока Хонор, уткнувшись лицом в шею Пола, пыталась не издавать никаких звуков. Когда после этого она заколола волосы, поправила одежду и открыла дверь, собираясь уходить, оказалось, что за дверью ждет студент. Она не знала, сколько он услышал и слышал ли вообще что-либо. Но никто пока еще ничего не говорил. По крайней мере, она ничего не слышала и не могла определить, имеют ли взгляды ее коллег какое-то особое значение. На нее всегда смотрели. И скоро будут смотреть еще больше, когда беременность начнет проявляться.
– Но у тебя есть карьера, – говорит Вэнди. – Это, должно быть, приносит удовлетворение. Кстати, как это – быть в таком мужском клубе? Там же все мужчины, правильно? Не считая секретаря. Я бы сошла с ума.
– Меня это не беспокоит. Мне нравятся мужчины.
Вэнди допивает джин с тоником и с сожалением смотрит на пустой стакан.
– Такими темпами я напьюсь до того, как кто-то приедет. Ты не могла бы наколоть эти овощи на шампуры?
Хонор пытается справиться со скользким помидором черри, когда открывается входная дверь и она слышит топот ножек, бегущих в кухню.
– Мам, можно мы сейчас поедим мороженое? – кричит светловолосая малышка в шортах, прижимаясь к Вэнди. Через секунду появляется такая же светловолосая девочка, которая держит ведерко с мороженым.
– Ваш отец так легко поддается влиянию, – говорит Вэнди. – Он про сосиски тоже не забыл?
– Да, он…
А потом в кухню входит Пол – на нем рубашка с расстегнутым воротником, в руках пластиковый пакет – и говорит:
– Ты во мне сомневалась?
Он замирает на месте. Смотрит на Хонор и сразу же отводит взгляд. Потом снова на нее, уже с подготовленным выражением лица. Он избегает смотреть ей в глаза.
– О, привет, Хонор, не знал, что ты уже здесь.
Он коротко целует ее в щеку, и Хонор чувствует его губы, запах табака, кофе и цветов. Вспоминает о последнем случае, когда они были вместе, одни, в мини-отеле в Чиппинг-Нортоне. Как готовили растворимый кофе и обсуждали Хайдеггера, рука Пола лежала на ее обнаженной груди. Две недели назад. Хонор тогда уже начала подозревать, но еще не сделала тест.
– Вэнди уже нашла тебе занятие? – спрашивает он.
– Любой, кто входит в эту кухню, не остается без дела. – Вэнди берет пластиковый пакет и заглядывает внутрь. – Ох, Пол, ты купил неправильные сосиски.
