Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
– Боже правый! Почему?
– Свершившийся факт. – Никита пожал плечами. – Из ниоткуда вылупилась группа числом в два десятка, атаковала караулку с гауптвахтой и сбежала на болота. За ночь от их рук погибло в общей сложности полсотни человек. Вы можете что-то сказать по данному поводу?
– Мне жаль, что так произошло. Это ужасно. Я ничего не знаю по данному поводу. Господи всесильный, ведь в том, что случилось, есть и моя вина.
«Да еще какая», – подумал Попович.
– Мне и правда нечего сказать. – Покрасневшие глаза наполнились слезами. – Откуда взялись эти проклятые диверсанты?
– Пока не знаем, разбираемся. Припомните, Дарья Алексеевна, в последние сутки сюда кто-нибудь приходил?
Она зашмыгала носом, задумалась.
– Майор Гапонов несколько раз объявлялся. Еще косился на часового, рот кривил. У него была такая физиономия, словно он хотел треснуть меня по голове со всей дури, а потом позвать своих громил. Дальше все понятно. Но ничего не сделал, вас побоялся. Капитан Квашнин заглядывал, когда охранник еду приносил. Смотрел на меня как-то странно, поздоровался. Капитан Ольховский подошел с папиросой, тоже смотрел необычно, но не на меня, на Квашнина. Насмешливо так. Потом Ольховский отошел к другой камере. Там сидел бухгалтер с автобазы. Его схватили люди Гапонова в связи с доносом. Он ругался с Гапоновым, что этот дядька нужен командиру полка. Не резон ему тут сидеть на полном государственном обеспечении.
– Вы раскаялись, Дарья Алексеевна?
Она осеклась, съежилась.
– Мне кажется, я многое поняла.
– Что ж, уже неплохо. – Он хлопнул себя по коленям, встал. – Надеюсь, мы еще увидимся.
Никита поднимался по лестнице, когда услышал топот. Кто-то скатывался по ступеням ему навстречу.
Возбужденный Василий Дорофеев выпрыгнул из-за поворота.
– Ага, вы здесь, товарищ майор. Бегом, Родимов на связи!
Попович прыжками помчался вверх, протопал по коридору. Тетерин сидел перед рацией с круглыми глазами, отчаянно жестикулировал. Никита стащил с его головы наушники, нацепил на себя.
– Леха, ты? Что такое?
– Товарищ майор, не велите казнить, мы тут инициативу проявили. – Слышимость была неважная, голос Родимова обрастал каким-то объемным фоном. – За три часа в расположении противника ни черта не изменилось. Мы с сержантом Ежовым поближе подползли. Нет, нас не заметили, не волнуйтесь. У них как раз рация пищала, сообщники на связь выходили. Экипаж в самолете сидел. Мы подкрались к трапу, стали слушать.
– Ты понимаешь по-немецки, Леха?
– Я в школе немецкий изучал, потом в институте, а когда война началась, на пленных фрицах тренировался. Так вот. Из их беседы явствовало, что люди, окруженные на болоте, собираются выходить. Пойдут сегодня ночью, возможно, ближе к утру. То, что их заблокировали, чушь собачья. Есть выход напрямую к аэродромному полю. Сразу идти они не могли, тропа опасная, можно провалиться. Им пришлось втихую гать укладывать, этим и вызвана задержка с выходом из болот. Опасались наших патрулей, самолетов, но вроде работа подходит к концу, скоро пойдут. У них обуза – гражданские, люди слабые, больные, их на себе тащить надо. Немцы же все обстоятельно делают, надежно. Я это к тому, товарищ майор, что если хотите поучаствовать, то можете успеть. Тропинку-то помните?
Никита сорвал с головы наушники. Щеки его пылали.
От земли нещадно тянуло холодом, першило в горле. Он уже битых два часа лежал на сырой земле, метрах в семидесяти от самолета. Хорошо, что хоть плащ-палатку с собой прихватил. Небо на далеком востоке наливалось мутной серостью. Барражировали тучи, стылая изморось висела в воздухе, скрипела на зубах.
Противник не появлялся. В замаскированном самолете несколько раз отблескивал свет. Иногда ветер доносил обрывистые фразы. Поскрипывал трап. Спустился человек, размытый и невнятный, покурил в кулак, убрался восвояси.
Черные деревья стояли стеной слева и справа. На востоке, где кончался безлесный участок, тоже вырисовывалась плотная чаща.
Болота начинались справа, за деревьями. Оттуда и ждали немцев. Но на всякий случай лейтенант Родимов растянул людей. Противник непредсказуем, может объявиться где угодно.
Десять минут назад в самолете снова попискивала «мышка». Подобраться ближе никто не рискнул, лучше ждать. Немцы обязательно появятся. Им нет никакого резона морозить своих изможденных ученых мужей.
Сзади что-то зашуршало, в ямку сполз сопящий Тетерин, пристроился рядом. Он с сипом дышал, едва сдерживал кашель.
– Не спите, товарищ майор? – Парень распластался рядом. – Ну и погодка, мать ее! Кажется, я понял, товарищ майор, на какой хрен родился. Терпеть, чтоб меня!.. Христос терпел и нам велел. По правде сказать, терпелки уже кончились. В атаку бы сейчас, поубивать всех! Или спирту испить. Чего они ждут, товарищ майор? Я про немцев. Ну, постелил ты свою гать, так давай, канай из болота, люди уже заждались. Ковровыми дорожками ее устилают? Заборчики ставят?
– Ладно, заткнись, – беззлобно проворчал майор. – Не на митинге. Когда им надо, тогда и выйдут. У немцев свои соображения. Вот если до восхода не появятся, тогда тревожно станет.
Тут он краем глаза уловил движение где-то справа, на южной оконечности старого аэродромного поля, сразу забыл про холод, начал всматриваться. У опушки леса наблюдалось слабое шевеление. Там что-то набухало, возилось, словно гигантский спрут выползал, шевеля щупальцами.
Тетерин охнул, припал к земле. Он тоже что-то заметил. Справа раздался шепот, два бугорка отправились в разные стороны. Разведчик подтянул к себе ручной пулемет Дегтярева, приготовленный к работе.
В этой части поля, растянувшись до середины, лежали пятеро. Трое вокруг самолета, несколько человек в лесу и на восточном краю аэродромного поля. У этих был приказ огня не открывать, чтобы своих не зацепить, блокировать бегущих.
– Приготовить фонари, – прошептал Попович.
Команду шепотом передали по цепочке.
– Неужели, не могу поверить! – прошептал Тетерин, вытягивая автомат. – Дождались.
Текли секунды, жестко били по черепу. Спрут расправил свои конечности, выбирался на открытое пространство. Нерезкие тени колебались в воздухе, смещались справа налево. Смазанные образы превращались в человеческие фигуры в маскхалатах и накидках. Позвякивала сталь, слышалось тяжелое дыхание.
Даже крепким диверсантам, похоже, досталось. Они едва волочили ноги, растянулись в колонну по одному. Впереди тащился рослый солдат с пулеметом на плече. За ним, на короткой дистанции, шли еще четверо.
Шестой поддерживал худого доходягу, у которого заплетались ноги. Сзади та же картина. Плечистый диверсант волочил на себе второго штатского. Тот кряхтел, пытался семенить на подгибающихся ногах.
Замыкал процессию высокий мужчина. Он грузно переставлял ноги, но держал осанку. Никита сразу подумал, что это офицер.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
