Три раза караульные Сергеева останавливали и требовали пароль. Впереди паровоза на путях он видел нескольких рабочих-железнодорожников.
Ермолай подошел к «пассажирскому» вагону. Возле него сидел на пеньке и курил папиросу капитан Милорадов.
— Как там у нас дела?
— Служба идет, — ответил Ермолай. — Твои бойцы меня прямо задергали паролями.
— Четко выполняют инструктаж, наклеп, — усмехнулся капитан. — Как вагоны?
— Пломбы все на месте, вагоны тоже. Но у третьего по счету от паровоза вагона по левому борту приличная вмятина. Очевидно, образовалась от попадания осколка бомбы.
— Содержимое вагона видно? Оно не вывалится по дороге?
— Нет, не видно и ничего никуда не вывалится.
— Ну, тогда не страшно, наклеп. Доедем до места назначения, потом и подремонтируем. А бойцам я скажу, чтобы обращали особое внимание на вмятину.
В это время их паровоз дал два протяжных гудка.
— Через пять-семь минут трогаемся, наклеп, — поднимаясь, изрек капитан. — Давай, Ермолай, отправляйся в вагон. Я соберу своих бойцов и тоже отправлюсь в вагон.
— В Рязани будет остановка? — спросил Ермолай.
— По первоначальному графику нет, — ответил капитан. — Наш состав литерный, и по идее мы должны идти без остановок. Но, видишь, — невесело усмехнулся, — жизнь вносит коррективы, наклеп…
* * *
Свердловск
Самолет из Москвы приземлился рано утром. Не выспавшийся толком Энцо Мальдини долго собирался и одевался, при этом что-то недовольно бубня. Его терпеливо ждал одетый в штатскую одежду капитан Алешин из ведомства комиссара Голикова. Капитан был при американце и переводчиком, хотя гость прилично говорил по-русски, и телохранителем, и гидом, и справочным бюро, и т. д.
В здании аэропорта гостей встретил майор НКВД Халилов. После приветствия и знакомства отправились к машине.
В машине, зевая, американец спросил:
— Какие у нас виды, э… вернее планы на сегодня?
— Сейчас в гостиницу «Москва», — бодро стал отвечать майор. — Там в буфете можно перекусить и отдохнуть, скажем, до полудня.
— А в буфете можно будет выпить? — спросил американец, вяло улыбнулся. — А то я вчера э… как это у вас… перебрал. Да, да именно перебрал.
Алешин и Халилов слегка улыбнулись и переглянулись.
— Конечно можно, — весело ответил майор.
— Тогда принимается. Что дальше?
— Дальше после отдыха обед и поездка в краеведческий музей, знакомство с историей нашего Урала. После — ужин и отдых в гостинице.
— А можно после ужина прогуляться по городу, взглянуть на уральских девушек?
— Можно, — быстро согласился майор. — Скажем, поездка по вечернему городу…
* * *
Сергеев забрался в вагон и прошел в свое купе. Вскоре заскрипели тормозные колодки и состав медленно тронулся. По мере движения он стал набирать скорость.
«Кажется, поехали», — облегченно выдохнул Ермолай и лег на лавку.
Сон был основательно перебит, но он, тем не менее, попытался заснуть. Это плохо получалось, к тому же раненое плечо неприятно заныло. Он полежал на одном боку, потом на другом, в голову непрерывно лезли разные мысли. Они были связаны, в основном, с мамой, конечно же, с Онись, а также майором Истоминым… Вот буквально перед глазами встал раздраженный, с темным шрамом на лбу старший майор Неболтай… следом возник разбитый болезнью, сопливый Сапега…
* * *
Ермолай проснулся и понял, что они стоят. Из коридора вагона доносились голоса, было некое движение и шум.
«Почему стоим? — недовольно подумал Ермолай. — Ведь остановок не должно быть?».
Поднялся с полки, привел себя в порядок и шагнул к двери. Открыл и вышел в коридор. Он увидел стоящего невдалеке бойца и открытую вагонную дверь.
— Что случилось? Почему мы стоим? — спросил Ермолай.
Боец повернулся к нему и вымолвил:
— Говорят, фашисты бомбили вокзал и окрестности, пути повредили. Поэтому нас загнали на товарную станцию, в тупик.
«В тупик», — автоматически повторил Ермолай и шагнул к выходу.
На улице уже рассвело. В трех метрах стоял густой, уже наполовину пожухлый кустарник. За ним проглядывался деревянный забор и дальше стояли зеленые ели и сосны. Вдали на холме сверкал белый храм с голубыми куполами…
— Край станции, неудачное для нас место. Любой бандит может пальнуть из-за кустов по караулу, наклеп. Ну, а воришка просто может попробовать вскрыть вагон и посмотреть, что за товар в вагоне.
Это вымолвил стоявший невдалеке капитан Милорадов.
«Пожалуй», — мысленно согласился Ермолай.
И сразу вспомнил, как во время предыдущей, августовской операции малолетние беспризорники примерно на такой же стоянке вскрыли вагон с золотом.
— С другой стороны от нас рядом стоит товарняк с пиломатериалами, дальше санитарный поезд с ранеными с фронта, — продолжал капитан.
«Ничего, что хромой, быстро навел справки капитан, — усмехнулся Ермолай и уловил запах самогонки, идущий от капитана. — Да он и похмелиться успел!»
— Караул я уже проинструктировал, расставил, — снова продолжал капитан. — Так что, Ермолай, я предлагаю сейчас быстро позавтракать. Ну, а потом идти выяснять ситуацию, докладывать начальству, наклеп. Ты как?
— Предложение принимается…
* * *
Пермь
Истомин и Ноздрин прибыли в квартиру Христолюбовых. Там уже работали два следователя НКВД, капитан и старший лейтенант. Увидев двух майоров, капитан стал докладывать:
— Преступник проник в квартиру с помощью ключа, вероятно заранее подобранного. Охранник Онись дремал на кухне за столом. Преступник подкрался и убил его, ударив пистолетом по голове. Далее он прошел в комнату. Вероятно, осторожно разбудил Онись, заставил ее тихо одеться и вместе покинуть квартиру. Мама Онись все это время спала. Никто из соседей ничего не видел и не слышал.
Истомин и Ноздрин увидели сидящую на диване заплаканную женщину с платочком в руках. Рядом сидела серая кошка.
— Осиротели мы, — причитала женщина. — Осиротели…
Увидев военных, она вскочила и громко воскликнула:
— Товарищи начальники, вы мою дочь найдете?
— Успокойтесь, успокойтесь, — бросил Истомин. — Мы ее конечно найдем.
— Живой?
— Живой.
Судя по глазам, женщина не очень-то поверила словам майора. Она снова села на диван, утирая глаза платочком.
Истомин шагнул к телу мужчины с пробитой головой, лежащему грудью на столе, и внимательно осмотрел его.
