А потом она увидела его. В тени платана, в самом конце улицы, стоял человек в черном свитере с капюшоном. Он, не шевелясь, глядел прямо на ее дом, по крайней мере Джулии показалось именно так.
«Господи, он здесь. Следит за нами. Надо разбудить Брайана», – подумала она.
Но Брайана не было. Он был с Эдной.
Джулия подхватила Анну на руки и выбежала вон.
– Хорошо, мэм. Мы проверим, – сказал ей полицейский.
Ему было под тридцать. Взгляд – слегка осовелый. В руке – серебряно поблескивающий стаканчик от термоса. Наверное, кофе ему сварила любящая жена, или подруга, или мать, провожая на ночное дежурство.
– Я его видела, – повторила Джулия, прижимая к себе спящую дочь. – Я уверена. Прямо там, в конце улицы.
Наверное, она выглядела глупо. Выскочила из дома посреди ночи и принялась стучать в окно машины, бормоча что-то о темном человеке, который смотрел на нее. Смотрел и ждал.
Там, разумеется, никого уже не было, и, похоже, полицейские решили, что у Джулии – галлюцинации. Она их не винила. Она и сама это подозревала.
– Я вам верю, – сказал полицейский. – Мы сходим и посмотрим.
– Поищите улики. Отпечатки ног. Что-нибудь в этом роде.
– Непременно, мэм, – улыбнулся парень. – А вы бы вернулись пока в дом и попытались уснуть. С нами вам нечего бояться.
Джулия кивнула и поплелась восвояси.
Заснуть ей удалось очень не скоро.
5
Днем звякнул дверной звонок.
Брайан явился за вещами. Значит, теперь он звонит в дверь. Как быстро меняются такие незыблемые, казалось бы, вещи, как домашний уклад. Получается, Брайан больше не считал себя вправе просто вставить ключ в замочную скважину и войти.
С ним пришла Эдна. Они стояли на верхней ступеньке крыльца, оба в новеньких, с иголочки, солнечных очках «Ray-Ban».
– Прекрасный денек, – сказала Эдна. – Наконец-то и к нам пришло лето.
– Входите, – пригласила Джулия.
Они остановились в передней, которая внезапно стала очень тесной. Джулия попятилась.
– Итак, – продолжила она, – какие ваши планы?
От необходимости отвечать Брайана спасла Анна.
– Папка! – закричала она, кидаясь в его объятия. – Сегодня ты опять будешь ночевать у бабушки, да?
– Да, – ответил тот.
– А почему?
– Потому… – он беспомощно переводил взгляд с Джулии на Эдну. – Потому, что…
– Потому, что твоей бабушке требуется кое-какая помощь, – ответила Эдна. – Твой папа решил мне подсобить, поэтому он пока будет жить со мной, – она твердо взглянула на Джулию. – Твоя мама все объяснит тебе потом.
– Да, солнышко, – сказала Джулия. – Мы обо всем с тобой поговорим.
– Пап, показать тебе мой рисунок? – спросила Анна.
– Ну, конечно! – с энтузиазмом ответил тот. – Где он?
– В столовой. Идем.
Они все последовали за Анной. Первой вбежав в комнату, дочь кинулась к мольберту, повернула его и расставила руки, словно конферансье:
– Та-дам!
– Ух ты! – закричал Брайан, вглядываясь в мешанину красок. – Прекрасная картина! И как же она называется?
– «Путешествие пони», – объявила Анна. – Это пони. Много-много пони.
– Вижу, – сказал Брайан. – Мне очень нравится. – Он потрепал дочь по голове, наклонился и поцеловал. – Мне надо сходить наверх, но я быстро вернусь, ладно?
Когда он вышел, Эдна кивнула Джулии в сторону кухни.
– Знаешь, – сказала свекровь, – с твоей стороны было бы очень любезно, если бы ты позволила Брайану побыть сейчас немного с Анной, попрощаться. Он не хочет разводить пафос, но это очень важный для него момент.
– О чем ты, Эдна?
– О том, что ты могла бы погулять часок-другой. Дать ему время спокойно собраться, а заодно побыть наедине с дочерью.
– Ну, не знаю, – Джулия скрестила руки на груди. – Зачем мне куда-то уходить? Я могу побыть в другой комнате. Или подняться наверх.
– Журналистов там уже нет, если именно это тебя беспокоит. Они уехали.
– Дело не только в прессе… Мне просто не хочется, чтобы на меня пялились.
– Ну, надень шляпу, и тебя никто не узнает. А если кто и узнает, все равно ничего не скажет.
– Не уверена.
– Тебе все равно придется с этим столкнуться. Лучше сделать это сейчас. Как пластырь отодрать. Одним махом.
«Господи, – подумала Джулия. – Она же от меня не отвяжется». Посмотрела на небо, голубеющее за окном. День и вправду был замечательным. В последнее время Джулия почти не видела солнца.
– Ну, ладно, – сказала она. – Не знаю, правда, продержусь ли целый час.
– Сколько сможешь. Брайан так и так будет тебе благодарен. Спасибо, Джулия.
Дойдя до конца улицы, она свернула на заросшую тропинку к каналу. Канал был узкий, с медленно текущей, мутной водой. По нему плавали лишь редкие моторки да водяные птицы. Джулии он нравился куда меньше, чем речка в парке – живая и бурливая, но в этот теплый денек в парке наверняка было полно народа. В то время как на канале она рисковала встретить разве что собачников или одиноких рыболовов.
Прогулка ей была определенно необходима. Солнце приятно ласкало кожу. Кровь весело струилась по венам. Как бы Джулия ни относилась к проповедуемой Эдной пользе свежего воздуха и физических упражнений – якобы лекарству от всех болезней, она не могла не признать, что в чем-то свекровь бывала права. Со дня исчезновения Анны Джулия впервые почувствовала себя хорошо.
Она быстро пошла вперед. Близ противоположного берега кормилось лебединое семейство. Серые пушистые птенцы, размером с утку, клевали какую-то водяную траву. По воде то и дело шла рябь от невидимых насекомых, иногда всплывали пузырьки – где-то в глубине двигалась рыба. Унылое на первый взгляд место оказалось полным жизни.
В нескольких милях от дома она вышла к отмели. Рядом был мост, а за ним шоссе, где, как знала Джулия, находилась автозаправка с магазинчиком. Ей захотелось пить, поэтому она свернула к мосту.
Надвинув пониже козырек бейсболки, зашла в магазин, взяла бутылку минералки «Бакстон» и батончик «Твикс». На газеты старалась не смотреть.
– Добрый день, – поздоровался продавец.
Ему было сильно за пятьдесят. Очень высокий, выше шести футов ростом. Венчик седеющих волос обрамлял лысину. Глаза за толстыми линзами очков смотрели остро, цепко.
– Вышли прогуляться у канала?
– Да, – ответила Джулия. – А как вы догадались?
– Пешком сюда мало кто заходит. И все такие являются с тропинки у канала. Вы там как, много народу видели?
