Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
— День добрый, леди Сольд, — поприветствовал он без всякого уважения, но шляпу ради приличия снял.
— Вы сами понимаете, что никакой он не добрый. — Туманы у ног бесновались. — Что я должна сделать, чтобы в конце-то концов получить мужа?
— Перед тем, как я передам его вам, должен заверить: леди, мы предприняли все возможное, — лекарь смотрел прямо в глаза так, как обычно смотрят лгуны. — Лезвие меча, которым был ранен ваш супруг, пропитано редкой разновидностью заколдованного яда. Сей яд держит лорда Вир-дэ меж двух миров. Он не мертв, но и не жив. Если вам угодно, я останусь при вас и буду оказывать всяческую помощь в попытках излечения.
Кто же тот безумец, что придумал яд? По спине пробежали мурашки.
— Ясно. — Я кивнула мажордому, стоящему в двух шагах от нас. — Прикажите кому-нибудь из слуг подойти сюда.
Вскоре из повозки вынесли носилки с лежащим на них телом. От высокого лорда, статного и гордого, осталась одна оболочка. Я едва не взвыла, увидев его. Да что я: прислуга охнула, когда Трауша внесли в дом. Кухарка разрыдалась в голос. Его уложили в хозяйской спальне, укрыли одеялом, подоткнув края. На взбитых подушках, белее белого, с бескровными губами и запавшими глазами, он лежал будто на смертном одре.
— Вам понадобятся мои услуги? — учтиво спросил лекарь.
— Нет, — я даже не глянула в его сторону, — благодарю.
Он резво убрался прочь, и я осталась наедине с будущим мужем. Если, конечно, нам суждено пожениться.
— Не смей умирать, слышишь? — Я склонилась к его изможденному лицу. — Я не намерена вечно править твоей страной, поэтому в твоих же интересах излечиться как можно скорее.
Обхватила его руку своей. За ночь моя руна стерлась совсем, и на коже лорда не осталось и следа от обручения. Теневая магия, связывающая нас, оборвалась. По сути, союз разорван, и я уже не невеста, а вольная женщина. Спасали меня туманы, густые и злые, клубящиеся за спиной. Пока они есть, я не позволю никому захватить власть и отнять моего лорда.
Когда-то он раздражал до зубовного скрежета, но после я увидела вторую его сущность: мужчины, не научившегося любить. Его, как и меня, воспитывала мать, для которой долг был важнее семьи. Трауш стеснялся любого проявления чувств, но со мной он открывался, становился мягче, делал первые робкие шажки навстречу.
Мне вспомнилась наша первая ночь. В воздухе оседала пыль. Мерцали звезды. Куртка лорда пахла костром, а сам он будто мальчишка никак не решался на прикосновение. Боги, как я боялась. Боялась своих застарелых шрамов и горького опыта близости с иными мужчинами. Колени подкашивались от лютого ужаса. Но Трауш не торопил и не требовал, а взгляд его пылал желанием. Он жаждал не моего тела, но меня целиком. Познать мои недостатки и травмы. И благодаря его нежности я возродилась из пепла.
Выживи, и все у нас наладится.
Я легла рядышком с Траушем и, склонив голову ему на плечо, уснула обрывчатым сном без сновидений.
— Подъем! — услышала спустя, казалось, секунду.
В комнате суетилась Мари.
— Что ты…
— Я, конечно, обожаю Трауша, но спать с ним сейчас, — она выделила последнее слово осуждающей интонацией, — не лучшая затея. Сольд, идем, у нас много дел. Давай-давай, я распорядилась о позднем завтраке, повара Трауша готовят восхитительные крендельки.
Я покорно встала, не совсем еще соображая, что происходит, и поплелась на запах сдобы. Уже в коридоре одумалась и застыла, подбоченившись.
— Мари, не изображай мою подружку, прошу. Что ты выяснила?
— Давай за завтраком? — взмолилась она. — Я дико голодна.
Мне оставалось только согласиться, тем более у самой живот выводил голодные рулады. В столовой уже восседал Дарго, закинувший ноги прямо на накрахмаленную скатерть — ну, разумеется! — и с аппетитом поедал тосты с джемом.
— Здрасьте! — Он помахал нам ложкой. — Ну, как твой муж?
— Жених, — зачем-то поправила Мари, укладывая на колени салфетку.
Интересно, как она относится к Траушу? Что испытывает? Любит ли она того, с кем провела множество часов, с кем сражалась в пылу битвы, кого защищала ценой здоровья? А если любила, то как сильно? И способна ли она вырвать с корнем эту любовь во имя общей цели?
— Не знаю, — без утайки призналась я, пододвигая к себе миску с густой овсянкой, — он жив, и пока это самое важное. Мари, рассказывай, что тебе удалось выведать.
— За вчерашний вечер я пообщалась с лучшими из лучших в лекарском деле, жречестве и даже некромантии. — Рыжеволосая отпила глоток кофе. — Всем известно о ранении Трауша, но никто не догадывается, чем его исцелить. Кто бы ни изготовил этот яд, он бесов гений. Буду искать дальше.
— Спасибо. — Я ковырялась в каше, аппетит куда-то пропал. Слабая надежда на то, что отгадка найдется быстро, растаяла как снег жаркой весной. — Что-нибудь еще?
— Две новости. Первая: хранители объявили о твоем наместничестве.
— Поздравляю! Надо бы это дело отпраздновать, — перебил Дарго. — Санэ, неси-ка…
— Замолкни, наемник, — рыкнула на него Мари. — Не все так гладко, из чего и вырисовывается новость вторая: настала пора заявить о себе.
Я насилу затолкала в себя кусок свежеиспеченной булки, подавила рвотный позыв.
— Как?
— В нижней части Ре-ре, так называемом районе бедняков, вспыхнули восстания. Выкрики «Долой человеческую тварь» были самым пристойным из того, что мне пересказали осведомители. И это далеко не все. Озлобленные тени прошлись по домам и… — она замолчала так театрально, что я, не выдержав, простонала:
— Ну же!
— Выволокли всех людей наружу, после чего уничтожили, — закончила она холодным тоном. — Одних сожгли заживо, других повесили, с третьих спустили кожу.
Дарго грязно выругался.
— И никто не вмешался?! — Я вскочила в самых дурных чувствах. — Куда смотрела стража?
Мари взялась намазывать масло на тост, рассматривая нож так, будто он представлял небывалую ценность. Кажется, ее саму расправа над чужеземцами не радовала.
— Поверь, вмешивались, но когда лютуют все до единого, стражники бессильны. Самые отважные приняли участь людей, кто поумнее — благоразумно убрались подальше, и их, знаешь ли, никто не осудил.
— И что делать?..
Первое важное решение, которое, возможно, положит начало (или конец) всему. А я, признаться, трусила, как десятилетняя девчонка, впервые попавшая в академию.
— Как что? — Дарго ударил кулаком по столу; молочник, стоящий на краю, упал на пол и разбился на десяток осколков. — Их нужно наказать. Ты — их леди, и они не имеют права убивать подданных твоей расы. Научи их уважению, Сольд! Сотвори с ними все то, что они сделали с иноземцами. Пусть остальным это будет уроком.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
