— Конечно, — согласился Шейн.
Кандеррец взялся за верхнюю часть колеса за мгновение до того, как Омет и Рур заняли свои места. Его влажные от пота ладони скользнули по холодному металлу, колесо медленно покатилось.
С пронзительным скрежетом оно двигалось по полукруглому рельсу. Мастера с громкими проклятьями помчались вслед за ним. Солнечный луч упал на колесо, во все стороны разлетелись солнечные блики, и на несколько мгновений на полу появились удивительные узоры, впрочем, тут же исчезнувшие.
Наконец им удалось остановить колесо, и трое мастеров в полнейшем остолбенении уставились на потемневший пол.
— Что это было? — спросил Шейн, когда к нему вернулся дар речи.
Омет покачал головой:
— Не знаю.
— Но это должно что-то значить, — не унимался Шейн. — Неужели все наши усилия нужны только для подобных развлечений?
— Я точно знаю, что все это значит, — решительно заявил Омет. — Нужно немедленно отнести колесо в хранилище. Помогите мне снять его с рельса. — Он посмотрел вверх, на открытый купол башни, где солнце поблескивало на металлическом каркасе, в который им еще предстояло вставить витражи, а потом перевел взгляд на Рура и Шейна. — И никому ничего не рассказывайте.
Место работ, Ярим-Паар
ГРУНТОР ПОДНЯЛ РУКУ, останавливая бурение, и вытер пот со лба, пока стихал грохот механизмов.
Некоторое время он наблюдал за уставшими мастерами. Обычно смуглая кожа великана заметно побледнела. Привыкшие к подземной прохладе, болги плохо переносили жару. Двоих мастеров и одного солдата пришлось отправить к целителю.
— Это просто смешно, — пробормотал сержант. — У нас уже кончился сегодняшний запас воды. Когда Карскрик пришлет обещанные бочки?
— Мы уже обратились к шанойнам, сир. — Не глядя на Грунтора, приставленный к ним адъютант обратился к нетерпеливо расхаживающему по шатру Акмеду. — Они должны доставлять три бочки воды каждое утро. Вы отдадите приказ вашим солдатам, чтобы их пропускали? Фургоны с водой уже дважды возвращались обратно.
— Возможно, дело в том, что мои солдаты не говорят на орланданском языке, — буркнул Акмед, обходя горы красной глины и зияющие в земле ямы. Он откинул в сторону полог шатра. — Пойдем.
Вскоре Акмед уже переговорил с яримскими солдатами, стоящими в кольце оцепления. До сих пор им разрешалось пропускать только своих офицеров, герцога, короля, королеву и болгов. Теперь к этому списку добавились еще и фургоны, везущие воду, но только в сопровождении охраны.
Акмед дал указания солдатам из внешнего кольца оцепления и вместе с адъютантом вернулся к внутреннему кольцу — здесь службу несли солдаты-болги.
— За час до смены через первую линию оцепления будут пропускать фургоны, везущие воду. Необходимо тщательно проверять каждую бочку, опуская в воду чистый меч, чтобы убедиться, что в ней никто не прячется. Затем отряд, доставивший воду, следует отвести к внешней линии оцепления. Если кто-нибудь попытается от вас ускользнуть или войти в шатер, остановите его. Постарайтесь не разбить ему голову. Впрочем, если он случайно упадет на землю, то кровь будет не слишком заметна.
Болги кивнули, и вскоре грохот бурения возобновился.
— Любого, кто нарушит линию оцепления, немедленно убейте и съешьте. Порядок действий можете выбрать сами, — громко произнес Акмед на орланданском, специально для жителей Ярима.
Когда колокола башни пробили полдень, шесть озабоченных женщин в белых годинах, жрицы племени шанойн, сопровождаемые стражей, доставили три большие бочки с водой. Стоящие в оцеплении болги неохотно расступились и позволили им пройти к шатрам. Женщины поставили бочки возле входа и быстро вернулись обратно.
Полог шатра приподнялся, и одна из женщин бросила быстрый взгляд через плечо, но увидела лишь разноцветные глаза одетого в черное короля фирболгов, за спиной которого высилась огромная машина, издающая ужасные звуки — казалось, там кричат проклятые души. Женщине почудилось, что она на миг заглянула в преисподнюю.
Жрица отвернулась и поспешила вслед за своими сестрами.
Ирман Карскрик и капитан его гвардии находились за прохладными мраморными стенами библиотеки. Отсюда они наблюдали за работами. Действие, разворачивающееся у них перед глазами, не отличалось разнообразием, лишь изредка кто-то выходил из огромных шатров или возвращался обратно. В течение трех дней болги не прекращали работ ни днем, ни ночью; один отряд приходил на смену другому с такой же точностью, с какой сменялась стража во дворце.
Стук в дверь заставил Карскрика вздрогнуть, но оказалось, что это всего лишь гофмейстер.
— Да?
Гофмейстер вошел и закрыл за собой двойные двери.
— Глава гильдии ремесленников прислал вам письмо, милорд.
— Что в нем говорится?
Карскрик боялся ответа, поскольку догадывался о его содержании.
— «С почтением и сожалением сообщаем, что среди нас нет человека, обладающего необходимым мастерством, который пожелал бы принять щедрое предложение короля болгов. Приносим наши извинения и лучшие пожелания».
— Какой сюрприз, — пробормотал Карскрик. — Ну и что мне теперь делать?
— Есть иной путь, иная возможность, милорд, — волнуясь, заговорил капитан гвардии.
— Какая возможность? Где? — резко спросил герцог.
— Гильдия Ворона на Рынке Воров.
— Ты с ума сошел? — взвился Карскрик. — Ты хочешь, чтобы я общался с ворами и убийцами да еще послал одного из них в Илорк?
Капитан пожал плечами:
— Отношения между вами и королем фирболгов не самые лучшие. Послать мастера, который к тому же окажется убийцей…
Рука Карскрика рубанула воздух, заставив капитана замолчать .
— Я не намерен закрывать глаза на убийство королей, в каких бы отношениях я с ними не состоял. Ты можешь себе представить, что сделает королева намерьенов, не говоря уже о короле, если они узнают, какими грязными делами я занимаюсь, а тем более если это повлечет смерть ее друзей — короля болгов или его сержанта? Она растопит мою плоть изнутри при помощи чудовищной музыкальной пытки или придумает что-нибудь еще хуже. Нет.
— Милорд, Гильдия Ворона состоит не только из воров и убийц. Напротив, они контролируют лучшие фабрики и мастерские, в которых работают стеклодувы, известные на весь Роланд. Если в Яриме и остались специалисты, готовые отправиться в Илорк, то искать их следует только…
— Нет! — твердо повторил Карскрик. — Я на это не пойду. Лучше принести королю извинения в надежде, что он меня поймет, чем даже подумать о том, чтобы открыть эту дверь, слышишь меня? Ты все понял?
— Да, милорд. Я лишь предложил.
— Это была плохая идея. — Карскрик тяжело оперся на подоконник, его вдруг охватила усталость. — И никому не рассказывай о нашем разговоре, капитан. Я бы очень не хотел, чтобы о нем узнала Эстен.
