Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
– Не помню, – ответила машинально.
Кира Викторовна была разбита. Петя докатился: Герману говорил. За что он ее так? А Герман в это же время злорадно думал, что тетя Кира попьет кровь у мужа, заодно отвлечет его от завода, который друг семьи пытается заграбастать. Интрига!
Он явился около полуночи, но не в кабинет ворвался, а в гостиную, где Кира делала вид, будто смотрит телевизор. Загородив телом экран, бросил жене:
– Как ты посмела! Это низко!
– Сядь, – сказала она спокойно. – Давно пора поговорить.
– Что ж, в самом деле, пора. (И не сел.) Но не разговаривать. Все, Кира. Я жалел тебя, не хотел травмировать...
– Травмировать?! – Она поднялась, чтобы муж не нависал над ней, чтобы смотреть в его бесстыжие глаза. Заговорила медленно, гася ярость: – Значит, ты не травмировал меня, когда спутался с девчонкой и выставил меня и себя на посмешище? Ты не травмировал, когда обрюхатил ее? Купил квартиру и нагло посещаешь любовницу. Ты запачкал грязью нашу жизнь!
– Серьезные обвинения. А ты не задумывалась, почему я это сделал? Причину не искала? А она в тебе, Кира. С тобой безрадостно. Я так больше не могу, не хочу. Да, я изменяю тебе.
– Я это сама видела! – Боль вырвалась наружу криком. – Видела в мае. Ты и Феликс устроили на базе притон!
– Тайком шпионила? И не пыталась даже сказать мне? Ты хуже, чем я думал. А как же твоя принципиальность? Ты же насквозь лживая... Тише, не перебивай, настал мой черед читать мораль. Это ты превратила наш дом в школу, заметь: ненавистную школу. Из меня пыталась слепить старшеклассника, которому кое-что позволено, а детям уготовила роли учеников начальных классов, причем пожизненно. Ты мысли не допускала, что у нас может быть свое мнение, вкусы, пристрастия. Нет, нам было позволено только то, что ты считала правильным и полезным. Мы растеряли друзей. Знаешь, когда приходишь в гости, чертовски хочется расслабиться, а не выслушивать замечания. Ты поставила себя на постамент, на котором высекла: ум, честь и совесть, не имея при этом ни того, ни другого, ни третьего. А знаешь, какая у тебя кличка? Гестаповка. Не фашистка, а гестаповка! Имея ничтожную власть, ты ломаешь судьбы, калечишь людей. Да тебя близко нельзя подпускать к детям, у тебя мания величия. И я не хочу встречать с тобой старость.
Она не сразу поняла, что осталась одна. Вот, значит, как выглядит одиночество: она и телевизор. Еще дом, похожий на музей. А за стенами люди...
Петр Ильич собирал в кабинете вещи. Она сделала невозможное, не роняя при этом достоинства:
– Петя... я прошу тебя... не делай необдуманного шага. Это пройдет. Скоро придет старость, это время близко. Татьяна начнет изменять тебе и будет больно. Не уходи. Пусть все останется как есть, тебе нужно время. Я согласна, потому что никто из нас не выиграет, никто...
– Это говоришь ты? – поразился он. – И ты готова простить?
– Да. У нас с тобой дети. Что мы им скажем, какой пример подаем?
– Пример... – горько усмехнулся он. – Опять школа.
– Не уходи... (Брызнули слезы.) Пожалуйста, подумай еще немного... уйти всегда успеешь. Просто подумай, что тебя ждет...
Выбежав во двор, она спряталась за глухой стеной дома и захлебывалась рыданиями:
– Нет, Петя, такое не прощается. Не простила... не прощу... никогда...
Он же дрогнул и остался. Снова остался. Смалодушничал, корил себя, потому что все равно уйдет. «Ничего, Кира свыкнется, – обманывался он, – ей будет легче пережить разрыв. Это лишь вопрос времени».
19
– Не уезжай, – канючила Света, сидя на коленях Марата.
– Я должен работать, зарабатывать.
– Но мне же папа оставил чего-то там...
– Светильда, это глупо. Деньги имеют свойство быстро кончаться, если их не пополнять. Я обещал Герману еще вчера вернуться, а торчу у тебя. Пора мне.
– Ты уедешь, а он опять будет за мной ходить, – капризно выпятила нижнюю губу Света. Папа всегда пасовал в таких случаях и шел на уступки.
– Кто это за тобой ходит? – заглянул ей в лицо Марат.
– Да так... Поклонник, вот кто! – и высунула язык.
– Так... Придется задержаться, Герман шкуру сдерет с меня. Ну-ка, выкладывай, что за поклонник? Я сначала ему шею сверну, потом поеду.
– Ага, испугался! – Света вскочила на ноги, захлопала в ладоши. – Ладно, я пошутила.
– Ты не шутила. Рассказывай начистоту, – рассердился Марат.
– Ты ревнивый? А я не знала.
– Ревнивый, да. Не усну, пока не увижу приставалу. Кто он?
– Я, правда, пошутила.
– Светлана! Ты врешь.
– Ой, ну это бомж какой-то ходит и смотрит на меня.
– Бомж? Это правда? Я слышал, они не опасны, а там кто его знает... Значит, так. Вечерами сиди дома. Из университета возвращайся на такси и проси водителя проводить тебя до двери. А я попрошу Германа прислать пару быков охранять тебя.
– Меня на смех поднимут, когда я буду ходить с быками, – возразила Света. – Да и какая от них польза, если папу не уберегли? К тому же бомжа я давно не видела, так что все нормально. Я ведь просто так сказала, ну, позлить тебя хотела.
– А давай подумаем о твоем переводе на заочное обучение? Все, я поехал. Хочу Германа застать бодрствующим. Не провожай, ты остаешься дома, уже темнеет.
Прощальный поцелуй. Света подумала, что любит Марата, но почему-то тогда, когда видит его. Стоит мужу исчезнуть, она почти сразу забывает о нем, а если думает, то как о чужом, постороннем человеке. Почему так? – озадачилась она.
– Ну, смотри, парень, – сказал Герман юному милицейскому созданию, приглашенному в дом для выяснения – что именно он помогал Белле поднять. – Смотри внимательно и припоминай, какие вещи выпали из сумочки.
– В основном баллончики выкатились, – сказал тот и дальше указывал на экран. – Туалетная вода. Я такую же хотел подруге купить, но дорого.
– Не отвлекайся. Все баллончики одинаковые, чуть больше или меньше, а я хочу знать точно. Может, ты обратил внимание на надписи?
– Вон пудреница... У нее в сумке парфюмерный магазин.
– Ты даешь, паря. Пудреницу и я отличить могу. Проехали. Давай сначала.
Герман начал останавливать кадры, указывая авторучкой и задавая один вопрос: что это?
– Дезодорант. Спрей... для чего – не знаю.
– А ты ей что передаешь?
– Газовый баллончик. Думаю, поэтому она и перепугалась, ведь я поднял его, а у нее, скорей всего, нет разрешения на ношение газового баллончика.
– Чего? – удивился Герман. – На газовый баллончик нужно разрешение? Сроду такого не слышал.
– На слезоточивый газ разрешение не нужно, – важно пояснил юноша. – А если нервно-паралитический газ, на него надо. Кстати, такие баллончики уже не выпускают, я и подумал, что у нее там запрещенный газ. Теперь я отдаю... фигню для волос.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
