Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
– В Аскераден будем заплывать? – деловито спросил Крут.
Асмуд молча покачал головой.
– И в Динаборге не остановимся? – огорчился Крут.
– Некогда, – буркнул хевдинг. – И незачем зря мелькать у всех на виду. Чем меньше народу знает о нас, тем мы целее.
– Ну, это понятно.
И они потопали.
– «Миссия невыполнима-3», – пробормотал Пончик.
– Перевыполнима, Пончик! – сказал Олег и подмигнул товарищу по времени.
Глава 23. Зов Вальхаллы
Дина – Курланд
Дина не выглядела пустынной и затерянной. Вверх и вниз по ней шуровали корабли – поднялись кнорр и шебека, следуя к волоку, спустились две фелюги. Эти так спешили, что лодку путников закачало на мелкой волне. Замаячили башни Палтеска[64].
– Сколько крепостей! Угу… – впечатлился Пончик.
– На то и Гарды, – сказал Олег с гордостью. – А что ты хочешь? Перекресток! Так, – показал он рукой, – из варяг в греки, а так – из варяг в арабы. Мы тем арабам меха, они нам – серебро.
– Или рабов…
– Да! – согласился Олег. – А что? Товар ходкий, сам знаешь… Вот конунг и крутится, крепости ставит, чтобы пути оборонить. Я так понимаю, что с нового года Аскольд сэконунг в поход двинет. Поплывет по Непру вниз, а как минует вток Десны, углядит на горе град задрипанный. Спросит знающих людей: «Чего это там такое высовывается?» А они ему: «Да это Самбат!»[65] Аскольд подумает-подумает и спросит гридней: «А не захапать ли нам этот Самбатишко, а? Разомнемся хоть!» Гридь заорет: «Любо!» И разомнутся… Наведут шороху. А Аскольд-то безземельный, а старость-то не радость. Почешет он свою буйну голову, да и останется в Самбате…
– Ага, – подхватил Пончик, улыбаясь коварно, – а потом ты придешь и того Аскольда – в расход! Вместе с Диром…
– Чего это я? – насторожился Олег.
– Как это чего? – комически изумился Пончик. – Ты ж Вещий? Ну вот! Рюрик тебе сына Ингоря доверит, когда помирать соберется, и станешь ты регентом при малолетнем конунге. Щит свой на воротах Царьграда приколотишь, отмстить соберешься неразумным хазарам, их села и нивы за буйный набег… того… мечам и пожарам. Что ты на меня вылупился? Думаешь, ты один историю в школе учил? Читывал я учебники, читывал. Угу…
– Да при чем тут я?
– А кто тут при чем? Или ты и вправду надеешься, что сыщется другой Олег Вещий? Как ты говоришь – настоящий? Так это ты и есть! Понял, историческая личность?
– Что вы там ругаетесь? – добродушно обернулся Асмуд и поднял голову: – Гребем к берегу, Крут, темнеет уже, а там вроде корчма… Заночуем!
– Мы и так ходко шли, – заметил Крут. – Считай, ночь сберегли.
– А теперь истратим! – сказал Асмуд.
К берегу Дины скатывался пологий склон холма. Повыше на нем чернел частокол небольшого форта, по берегу тянулась пристань, ставленная из бревен, а между рекой и крепостцой жались друг к другу дома – приземистые постройки, скрывавшиеся под тяжелыми соломенными крышами, почти достигавшими земли. Сбоку притулилась длинная корчма, сложенная из валунов.
– А какие, вообще, тут люди живут? – спросил Пончик. – Кривичи?
– Какие еще кривичи? – удивился Асмуд.
– Ну, эти… – сбился Пончик. – Ну, племя такое… Из славян.
– Из славя-ян? – протянул Асмуд, пуча глаза, и захохотал. Крут к нему присоединился, смеясь и мотая головой. – Из славян… – выдавил Асмуд, утирая глаз. – Придумает же… Умора!
– Может, не кривичи, а криве? – подсказал Крут.
– А это кто? – взбодрился Пончик.
– Это жрецы такие, из пруссов они. Много их сюда пришло еще при Бравлине, запросились под руку конунга. А нам что? Земли-то у нас полным-полно, а народу – чуть! Тем более тут граница – эта сторона наша, а за Диной земли ятвягов и литвинов… Ливов, леттов, самогитов, семигалов…
Высадившись и оттащив лодку на берег, вся четверка проследовала в корчму. Внутри было тепло и сухо. Низкий потолок подпирали резные столбы, куда на манер сучков были вставлены факелы. Пол был усыпан резаной соломой, а из мебели имелись два длинных, массивных стола и основательные скамьи. Один из столов занимала шумная компания гридней, видать, «пограничников» из крепости. «Погранцы» сидели, не снимая скрипучих кольчуг, то и дело сдвигая чаши, а шлемы их и перевязи грудой лежали в углу. Вошедших они заметили, но гогота не утишили, лишь переговариваться начали, сдвигая головы, будто бодаясь.
Корчмарь, полный, черевистый мужичок с потной лысиной, выкатился навстречу Асмуду и поклонился:
– Чего изволите?
– Мяса, хлеба, вина! – перечислил Асмуд. Поковырявшись в поясе, выудил серебряную монету. Корчмарь словил брошенный дирхем и укатился на кухню.
– Поедим хоть по-человечески… – проговорил Крут, усаживаясь за стол. Подняв глаза к потолку, с которого сыпалась труха от чьих-то шагов, он добавил: – И выспимся!
– Только и знаешь, что жрать да спать, – пробурчал Асмуд, приседая на скрипнувшую скамью.
– Да-а… – зажмурился Крут. – Это дело я люблю!
Олег устроился с краю. Было ему неспокойно – пьяные гридни внушали ему тревогу и опасения. Он прислушался. Гридни переговаривались:
– А то сидишь в этой дыре и света белого не видишь!
– И не говори. А жаловаться станешь – тебя мигом в поруб.
– Эйрик тутошние порядки живо поменяет!
– А он, знаешь, чего сказал? Ты, грит, присягу конунгу давал? Я говорю – давал. И в брюхо ему!
– Так и я конунгу присягал. И что? Эйрик Энундсон тоже ж конунг.
– Га-га-га-га!
Олег глянул на Крута. Тот посмотрел серьезно и чуть качнул головой – слышу, мол, не дергайся.
Подкатившийся корчмарь притащил деревянное блюдо с дымящимся мясом.
– Угощайтесь, гости дорогие! – мурлыкнул он и укатился обратно. Тут же вернулся с караваем хлеба и кувшином вина.
– Винцо малиновое, – журчал он, – в голову ударяет, но похмельем не мучает!
Асмуд невозмутимо разлил вино по чаркам и пригубил из своей.
– Доброе винцо, – кивнул он.
Осчастливленный корчмарь удалился.
Олег ел без охоты – скорее, просто пользовался случаем, чтобы подкрепиться. Отрезал своим ножом куски свеженины и уплетал.
– Выпей с нами, варяг! – возник за спиной Асмуда нехилый гридень, косая сажень в плечах. – Выпей за конунга!
– За какого? – холодно спросил хевдинг, отправляя в рот шматик мяса.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
