Книга Непреклонные - Инна Тронина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
Лиля всё это подтвердила, потому что я сумела ей доказать — наша встреча необходима. В том числе и её матери, потому что именно с прошедшей осени болезнь начала прогрессировать. Доктора предполагали, что так получилось из-за нервного потрясения.
Сначала вся семья винила в произошедшем непутёвую Кристину. Но я вчера сказала Лиле, что дело, скорее всего, не в ней. Вернее, не только в ней. Кристина сбежала из дома вслед за своим бой-френдом год назад, а припадки начали колотить бабушку именно с конца сентября. К признакам диабета присоединились, судя по всему, ещё и симптомы психического расстройства.
Я смотрела на Малькову и не верила своим глазам. Вот она, та самая таинственная старушка, передо мной — только протяни руку и дотронься. Но руки не шевелятся, и горло пересыхает. Пётр Петрович Голобоков правильно описал её — маленькая, сухонькая, невероятно старая для своих шестидесяти восьми лет. И страшно усталая, словно прижатая к постели тяжким грузом.
Сейчас она не в синем пальто, и нет на голове вязаного берета. Всклокоченные седые волосы, простенько, по-домашнему, подстриженные и давно не мытые. Пепельная кожа, сквозь которую проступает малиновый румянец — он и придаёт лицу ужасный вид. Под больничным одеялом, поверх которого наброшено домашнее, ватное, — потёртая кофточка с растянутыми петлями, фланелевый халатик, казённая сорочка с печатью больницы.
Сколько же минут я имею право говорить с ней? И о чём в первую очередь её нужно спрашивать? В палате четыре койки, на двух из них лежат женщины, а ведь они ничего не должны услышать. Во всяком случае, я вынуждена буду говорить так, чтобы соседки Мальковой ничего не поняли и не приставали к ней потом с вопросами.
Да, благодаря Голобоковым и Лиле Костенко я нашла таинственную старушку, и сейчас стояла около её постели. Лиля обещала на полчаса уйти, но что случится за это время? А вдруг в результате Малькову придётся везти в реанимацию? Тогда я окажусь во всём виноватой. Но повернуться и уйти, оставив всё, как есть, тоже нельзя.
Юрий Кулдошин очень ждёт моей встречи с Мальковой. А сегодня у него день рождения, и огорчать именинника нельзя. Я уже купила Кулдошину портсигар, о котором он давно мечтал, и сделала на крышке гравировку. Ещё я присмотрела стеклянную пивную кружку, завальцованную в олово, но вручать её буду не я, а Лёшка Жамнов. Бравый телохранитель боялся лично выбирать подарок шефу и слёзно просил меня сделать это за него. Взамен Жамнов пообещал исполнять все мои желания без вопросов и раздумий.
Но насколько сильнее обрадовался бы Юра-Бешеный, скажи я ему, что убийца найден! По крайней мере, получено его описание ещё от одного человека. И, возможно, Малькова действительно видела само убийство…
Она должна сказать как можно скорее — да или нет. Сказать добровольно, припомнив как можно больше подробностей. Никакого давления, никаких угроз — только ненавязчивая психологическая обработка.
Вот именно, психологическая обработка по методике следователя Милявской, ветерана сыска, необыкновенной женщины, вместе с которой мне довелось этим летом работать в Питере. Ей шёл семьдесят шестой год, а вкалывала она побольше многих молодых. Именно она вывела на чистую воду того самого зловещего пенсионера, позднее сбитого троллейбусом. Вывела, задев чувствительную струну… Нет, не в его душе. Душа этого седовласого упыря давно умерла, если когда-то была вообще.
Галина Семёновна Милявская обработала его подружку, которая всё знала об убийстве и ограблении, потому что из любви к преступнику помогала ему. И никогда не сдала бы его, не примени Милявская тонкий психологический приём.
Улик у неё практически не было, и приходилось действовать вслепую, наугад. Тогда было необходимо получить признание, как и сейчас. И та женщина сдала убийцу, сильно рассердившись на него. Милявская вскользь обронила, что тот самый старик, пообещавший руку и сердце допрашиваемой даме, на самом деле хочет жениться на свояченице. Больше ничего несчастной влюблённой пенсионерке и не требовалось. Страстная любовь моментально превратилась в смертельную ненависть.
Да, Милявской тогда пришлось солгать, потому что никакой другой женщины у преступника не было. Но то была ложь во спасение — без неё не восторжествовала бы справедливость. И, если потребуется, я применю метод Милявской, совру ради правды. Понять бы только, куда надо бить. Точнее, не бить, а давить — бережно, не дыша, потому что слишком хрупкий материал у меня под рукой.
Помнится, тогда, на допросе у Милявской, крупная полная женщина упала в обморок, и к ней пришлось вызывать медсестру. А что же может произойти с полумёртвой Мальковой?..
— Мама, это Оксана Бабенко. Помнишь, я тебе вчера говорила? Она очень хотела с тобой встретиться. Ничего не бойся и не переживай. Оксана — очень хорошая девушка, худого не сделает. Я за неё ручаюсь.
Лиля, как и я, в накинутом на плечи белом халате, наклонялась всё ниже над постелью больной. Потом резко разогнула полный стан, повернулась ко мне.
— Постарайтесь минут за двадцать управиться. Маму позавчера еле спасли. Я боюсь, она разволнуется…
— Постараюсь, конечно, но не знаю, получится ли. В любом случае через двадцать минут я уйду. — Мне хотелось успокоить Лилю и её маму. — Думаю, всё будет хорошо. Нам бояться нечего.
— Я тоже так думаю. И ухожу.
Лиля, круглолицая и румяная, совсем не похожая на свою мать, ещё раз оглянулась и на цыпочках вышла.
Мы с Антониной Степановной уставились друг на друга. Несмотря на Лилины утешения, в мутных слезящихся глазах старушки стоял страх. Я не знала, с чего следует начинать, и чувствовала, как дрожат колени. Две соседки Мальковой, конечно же, навострили уши, и потому я подтащила стул поближе к узкой кровати. Малькова облизала бескровные сухие губы.
— Антонина Степановна, — нежно начала я, поглаживая больную по руке. — Я хочу в первую очередь узнать, как вы себя чувствуете. Вы можете поддержать серьёзный разговор? Или мне лучше сразу уйти?
— Да плохо мне совсем, Оксана, плохо. Не выберусь.
Малькова говорила свистящим шёпотом и инстинктивно стискивала мою руку, будто пыталась, уцепившись за неё, удержаться в этом мире.
— Меня все утешают — и дочери, и зятья, и доктора. А я им не верю. — Антонина Степановна заплакала.
— Не надо, всё будет нормально! Я понимаю, что ваша болезнь серьёзная. Но особенно обострилась она осенью, так ведь? У вас диабет был уже давно, но вы с ним как-то жили. А вот именно около трёх месяцев назад окончательно слегли. Почему?
Я внимательно наблюдала за мимикой лежащей и видела, как морщины на её лице пошли рябью, а худенькое тело свела судорога. Малькова поняла меня. По крайней мере, намёк задел какие-то тайные струны в сознании старушки, и она посмотрела на меня с интересом.
— Откуда вы знаете Лилю? — шевельнула увядшими губами Малькова.
— Я позвонила ей и попросила устроить встречу с вами. Антонина Степановна, давайте поможем друг другу. Я знаю, что вы поправитесь, когда вас перестанут мучить тяжкие воспоминания. То есть не совсем поправитесь, но почувствуете себя значительно лучше.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Непреклонные - Инна Тронина», после закрытия браузера.