Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
— Э, милай! Из самого Синда добираемся. Ушли большим обозом — двенадцать людей о десяти повозках, назад, домой, — вчетвером, на четырех телегах.
— Чего так?
Купец оглянулся по сторонам, как будто бы боялся, что их услышат.
— Неспокойно в Орде, едва убечь смогли. На татарву проклятущую сильный враг напал, бой был у них прямо страшнючий. Трупов одних, говорят, — горы. Но врать не хочу, сам не видал.
Новость интересная, главное — никто раньше о таком не говорил.
— Подожди, купец, у хана ордынского, Тохтамыша именем, сила великая. Это кто же осмелился?
— Сами татары говорят — Тимур какой-то.
— Не слыхал допреж, — озадаченно протянул князь. — Из каких краев Тимур этот?
— Про то мне неведомо, но полагаю — басурманин.
— Не из Персии ли?
— Говорю же — не знаю.
— А кончилась битва чем?
— А я не сказал разве? Так разбили татар, прямо начисто. Хан едва убежал, чтобы в плен не попасть.
Вот это известие! Князь на время едва не онемел, но быстро взял себя в руки.
— Что в Орде творится?
— Чужаки бесчинствуют. Сроду купцов в Орде не грабили да живота не лишали. А на стоянке ночной напали на нас, людей из обоза побили. Мы с краю были да лошадей распрячь не успели, вот по темени и ушли потихоньку.
— Может, тати ночные?
— Э, нет! У этих одежда справная — вроде как у дружинников. Да говорят не по-татарски, уж ордынский говор я знаю. Торговал с ними, слова кое-какие понимаю. Из чужаков и были, вот те крест! — Купец перекрестился.
А князь стоял и размышлял. «Это какую же силу надо иметь, чтобы Орду разгромить? Под ханами вся степь — от Волги до Днепра и от Крыма до Руси, да и на Руси от Орды отбиться не могут, сил не хватает. А вот — разбил же какой-то неизвестный Тимур. Кто такой? Откуда? Чего он хочет? А главное — пойдет ли на Русь после Орды или пресытится кровью и богатыми трофеями да к себе уйдет? Вот уж новость так новость! Не зря к обозу вышел, как сердце чуяло».
А по спине холодок пополз: «Ведь против Орды устоять не можем, так сила нашлась еще более злобная да мощная».
— Боярин, ты чего замолк-задумался? Я же и говорю: пока по степи ехали, страху натерпелись. Кругом татары голодные рыщут, а за ними чужаки гоняются. Рубятся насмерть!
— Так их что — и в Диком поле полно?
— Про то и говорю. Как Елец увидели — все ж таки первый русский город, — так от сердца и отлегло. До Руси добрались — почитай, уже дома. Денег вот только нет, кушать нечего, потому товар и продаем. Это лошадям сейчас позавидуешь — в степи травы по пояс стоят.
— А далеко ли чужаков от Ельца видел? — Князь был шокирован услышанным.
— Два дневных перехода обозом.
Так, два перехода — это верст тридцать. Впору тревогу поднимать. Враг под боком, а он и в ус не дует.
— Спасибо, купчина. Новости твои не из радостных, но все же упредил.
— Уходить вам всем надо. Мы сейчас немного поторгуем, поедим да провизии подкупим и уходим поутру.
Тогда удачной тебе дороги, купец! — Князь повернулся и направился в свои хоромы.
Известия от купца тревожные — слов нет, но вдруг он перепутал чего, испугался ночного разбоя? У страха ведь глаза велики, а купец не воин, мог просто растеряться. Хотя на труса он не похож. Судя по разговору и поведению, калач тертый. Да и в Синд очень неблизкий путь, слабаки и новички не ходят.
И все-таки князь надолго заперся в своей горнице. Надо все обмозговать, ведь от правильного решения зависит многое.
Во-первых, надо известить Олега Рязанского: если нападут на Елец, то или Олег пришлет подмогу, или она ему самому понадобится. Потому он готов должен быть.
Во-вторых, следует известить великого князя Московского Василия Дмитриевича — тоже пусть приготовится отпор дать. Ведь войска — их еще собрать из городов да княжеств надо. В Москве, поди, только полк стрелецкий стоит. А на сборы время нужно. Русь велика, и пока из той же Твери или Ярославля войска подойдут, Москва пасть может. Конечно, может предупреждение Федора Ивановича уже не первым будет: у великого князя Московского источников много — вроде лазутчиков, купцов да подкупленных мурз из той же Орды. Уже по-всякому должны известить. Однако и пренебрегать предупреждением не стоит.
Пусть в Москву боярин Никита Глебович едет, нечего ему дома отъедаться.
И в-третьих, пока все тихо, надо лишних людей из Ельца отправить куда подальше — в Пронск или Новосиль. Тамошние князья примут — о том не раз говорено. Еще одно: сказать Агею — пусть всех крестьян завтра же отправит рожь, овес да ячмень жать. Пусть недозрело зерно чуток, недоберет колос немного, а все лучше так, чем когда враг нагрянет да поля все потопчут али пожгут. Тогда уж точно никому ничего не достанется.
Да монастырь известить надо. Настоятель Кирилл хоть и имеет обиду за самовольный поруб, однако же он свой, православный. И земель монастырских много — пусть тоже поторопятся урожай убрать. Хлебушек — он ведь не тот, что в поле, а тот, что в амбаре.
Решив так, князь вызвал прислугу.
— Зовите Агея, боярина Никиту Глебовича да из старшей дружины — Мелентия и Тимофея. Да чтобы быстро были!
Молодой прислужник кинулся исполнять приказание князя, а сам Федор Иванович уселся за стол и стал писать на пергаменте послания Олегу Рязанскому и Василию Дмитриевичу. Похоже, время решительных действий настало. Сколько дней или седмиц у него в запасе — одному Господу известно. Он, Федор Иванович, будет заниматься тем, чем князю положено, а там — будь что будет.
Первыми на зов князя заявились дружинники, благо воинская изба рядом совсем.
Вошли оба, и князь залюбовался невольно: высокие, мышцы мощные под одеждой так и играют-перекатываются. Русые волосы маслом умащены — блестят. Истинно — богатыри русские!
— Вот что, добры молодцы, поручение вам даю. Ты, Тимофей, скачи в монастырь, передай настоятелю на словах — мол, татары вблизи границ Дикого поля рыщут, не исключено — нападут. Пусть урожай на полях уберет, не то басурмане потопчут конями. Езжай с богом!
Тимофей кивнул головой и вышел.
На обоих князь надеялся: воины смелые, надежные, в боях испытаны — не подведут. Правда, оба молчуны, слова не выдавишь, да то для мужчины не порок — достоинство.
— Тебе, Мелентий, задание посложней. Выбирай из дружины любого, берите заводных коней, харчей на кухне, вооружение полное, кроме, пожалуй, копий. Отправишься сейчас же к Олегу Рязанскому. Сыщешь его в Рязани или Переяславле — не мне тебя учить где — и отдашь самолично в руки пергамент сей. Головой отвечаешь!
Мелентий кивнул только.
Федор Иванович скрутил пергамент трубочкой, на свече сургуч растопил, на пергамент накапал да печатку свою княжескую приложил.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
