– Они уже в игре, – сказал Хоскисс, прислушиваясь. – Выстрел из «маузера» ни с чем нельзя спутать.
– Прекрасно. Полагаю, что ты как представитель власти не станешь колебаться и будешь стрелять в каждого типа, который покажется опасным?
– Лучше я, чем меня!
– В таком случае, брат, начинай! Я прикрою сзади.
– Но, если тебе захочется проявить инициативу, не стесняйся, – быстро проговорил он. – Я заранее отпускаю грехи за все смерти, которые могут произойти.
Я только этого и дожидался. Метнувшись к двери, я влетел в холл. Неясный силуэт у входной двери быстро повернулся и выстрелил. Я почувствовал волну воздуха от пролетевшей около щеки пули и в упор выстрелил в незадачливого стрелка.
– Ты же сам видишь, – обратился я к Хоскиссу извиняющимся тоном, – люди почему-то всегда стреляют в меня первыми.
– Не позволяй им этого делать, – Хоскисс осмотрел холл. – Вперед! Ты гораздо лучше, чем я, обращаешься с оружием. А мне хочется вернуться домой живым.
В холле больше никого не было. Я приблизился к лестнице, ведущей в полуподвальный этаж.
– Сюда, старина, – сказал я. – И будь готов к сюрпризам!
Я тихонько отворил дверь, и мы ступили на лестницу, производя шума меньше, чем две мыши. Спустившись, мы пошли по слабо освещенному коридору. Я недвусмысленно указал на толстый медный кабель, проложенный по стене. Хоскисс понимающе улыбнулся. В конце коридора находилась обитая железом дверь. Я остановился и прислушался: было тихо.
– Входим? – спросил я шепотом.
– А то! – отозвался он. – ФБР проходит в любую дверь!
Я повернул дверную ручку и толкнул.
В большом, освещенном лампами под зелеными абажурами помещении располагалась целая фабрика. В ряд стояли прессы и станки специального назначения. На полу, на куче разорванных пачек с банкнотами, лежал человек. Пуля попала ему прямо в лоб.
Эд Киллиано стоял на коленях у дальней стены. Его толстое лицо, искаженное страхом, приняло желтый оттенок. Руки его были подняты до уровня плеч, а глаза едва не выскакивали из орбит. Клерболд, мальчишка-детектив, по-прежнему в своей фальшивой шляпе, держал его под прицелом «кольта» 45-го калибра.
– Скажите, чтобы он убирался, – завопил Киллиано, увидя нас. – Пусть уберет оружие!
– Хэлло, толстяк, – я подошел поближе. – Так тебе не нравится мой молодой друг? – Я положил руку на плечо Клерболда. – Что ты здесь делаешь, малыш?
– Уберите его отсюда! – надрывался Киллиано. – Пусть уберет револьвер!
Клерболд опустил оружие и смущенно откашлялся.
– Я очень рад, что вы пришли, мистер Кейн. Я уже задавал себе вопрос, что мне делать с этим э…э… человеком.
Хоскисс провел рукой по волосам.
– Кто этот парень? – спросил он, не скрывая удивления.
– Это самый крупный частный детектив со времен Фила Ванса.
Киллиано внезапно бросился к столу и попытался схватить лежащую там бумагу. Хоскисс проворно оттолкнул его.
– Не так быстро! И замри до тех пор, пока я не разрешу тебе пошевелиться!
Клерболд подобрал бумагу и начал топтаться со сконфуженным видом.
– Это показания, – проговорил он, протягивая мне бумагу. – Они полностью оправдывают вас, мистер Кейн. Этот человек признался, что Бат Томпсон убил Херрика, Гилеса и Броди по его приказу. Им удалось обнаружить эту фабрику фальшивых денег. Надеюсь, показания составлены по всей форме?
Совершенно ошеломленный, я пробежал глазами документ. Признание было составлено по всей форме и подписано Киллиано. Я молча передал его Хоскиссу, который в свою очередь прочел документ.
– Бог мой! – только и сказал он.
– Я отрицаю все до последнего слова, – завопил Киллиано. – Этот человек угрожал застрелить меня!
– Как тебе удалось разговорить этого типа? – спросил я Клерболда.
Он нервно теребил свой галстук.
– Я и сам не очень все понимаю, мистер Кейн, – удивленно сказал он. – Возможно, он испугался, что мой револьвер может выстрелить сам собой, – он покачал головой. – Возможно, он и был прав, потому что так случилось, когда появился этот тип, – Клерболд кивнул в сторону трупа, лежащего у пресса. – Киллиано подумал, что я ненароком могу пристрелить и его. Разумеется, он ошибался. Но, когда я предложил сделать подробное признание, он сразу же согласился.
Я посмотрел на Хоскисса, который не мог удержаться от смеха.
– А ты большой актер, мой мальчик, – сказал я Клерболду, – и совсем не так наивен, как выглядишь. Далеко пойдешь, если полиция не остановит!
Он покраснел.
– Вы переоцениваете мои способности, мистер Кейн. Меня научили разыгрывать из себя простофилю. В школе детективов в Охио преподаватели внушали, что преступник не принимает всерьез человека, у которого глупый вид.
Я толкнул локтем Хоскисса.
– Тебе было бы полезно пройти тамошний курс. Посмотри, чего достиг этот парнишка! – Я повернулся к Клерболду: – Это твой пленник, – я указал на Киллиано. – Бери его и доставь в надлежащее место.
– Забудь про это! – проскрипел голос Сперацы. – Руки вверх, или я уложу всех на месте!
Мы повернулись.
Спераца стоял на пороге с автоматом Томпсона в руках. Он был бледен, глаза его горели ненавистью.
Я положил свой револьвер 38-го калибра на стол, взял в руки признание Киллиано, машинально прикидывая расстояние до негодяя. Он был слишком далеко.
Киллиано бросился вперед, чтобы выхватить у меня документ, но Хоскисс оттолкнул его. Выстрел из револьвера грохнул сбоку от меня. Спераца выронил автомат и зашатался. В центре его лба появилась дырочка. Он рухнул на пол.
– А я не верил, что револьвер может выстрелить сам! – пробормотал Клерболд, глядя на дымящийся ствол «кольта», но огонек удовлетворения светился в его глазах.
– Во имя Бога и Святого Духа! – воскликнул я в восхищении. – Вот это стрелок-заочник!
8
На первый взгляд дело было закончено. Я предоставил возможность Хоскиссу подбивать итоги этого дела. И теперь я сожалел, что не сделал этого сам, так как Бат Томпсон сумел улизнуть от агентов ФБР. Они хорошо затянули петлю вокруг города, и в ней оказались все жители, кроме Бата.
Вначале это беспокоило меня, но потом, хорошенько обдумав ситуацию, я решил, что предоставленный самому себе Бат не представляет опасности, так как слишком глуп для того, чтобы самостоятельно нанести удар. И тем не менее, я предпочел бы видеть его в клетке. Ребята из ФБР были почти уверены, что ему удалось удрать из города. Ведь именно он убил Херрика, Гилеса и Броди. Киллиано должен был провести двадцать пять лет в тюрьме. Спераца и Флаггерти были мертвы, и даже Хуан Гомес нарвался на пулю федерального агента на пристани возле дома номер 46.
