Прощание с переносом дается нелегко. Знаете почему? Тот, кто поддается переносу в качестве матери или отца по отношению к клиенту, сам остается ребенком. Поэтому прощание так трудно. Только тот, кто готов быть равным, может отдаться этому процессу.
И еще кое-что я хотел бы отметить. Тот, кто вступает в перенос, предлагая себя клиенту в качестве матери, прежде всего матери, тот превозносится по отношению к собственной матери или собственному отцу, думая, что может им помочь. То есть «превосходство» ребенка по отношению к собственным родителям находит свое продолжение в превосходстве помощника над клиентом. Вы заметили, что для каждого помощника речь идет о чем-то большом, что, возможно, его несколько путает. Но результат так прекрасен.
Достоинство
Участница: Речь идет о клиентке, которая в своей деревне попала в изоляцию. От нее отвернулись все ее друзья. Она рассказала, что у нее были отношения с четырьмя мужчинами. Троих она оставила, и от каждого из них она делала аборт. За четвертого она вышла замуж и родила от него сына.
Хеллингер: Сколько лет сыну?
Участница: Семь лет.
Хеллингер (когда участница хочет продолжать): Я думаю, этого нам будет достаточно.
Обращаясь к группе: То, как она нам об этом рассказывала, о чем это говорит? Что она сделала с клиенткой?
Обращаясь к участнице: Ты вступила с ней в терапевтические отношения.
Участница смеется.
Хеллингер: И теперь ты потеряна и не сможешь ей помочь. Она позиционируется как бедная бедняжка. Она сумела бросить троих мужчин и сделать три аборта. Сильная же агрессия сидит в этой женщине!
Участница: Да, это так.
Хеллингер: Если ты будешь продолжать в том же духе, эта агрессия перейдет к тебе.
Обращаясь к группе: Терапевтические отношения, как правило, заканчиваются агрессией. Они могут закончиться только агрессией. Поэтому, когда помогают по-умному, то нужно заставить клиента сразу впасть в ярость. Но по возможности это нужно сделать элегантным образом, чтобы самому не впасть в ярость или разозлиться.
Участница: Этого я не поняла.
Хеллингер: Расставим твою ситуацию, чтобы понять причины и научиться тому, как это сделать.
Хеллингер выбирает заместительницу для клиентки и ставит ее. Клиентка тяжело дышит. Она хочет сделать шаг вперед, но медлит и смотрит на пол. Хеллингер выбирает трех заместителей для абортированных детей и просит их лечь перед клиенткой на пол. Клиентка несколько раз топает ногой по полу.
Хеллингер (обращаясь к группе): В ее ногах проявляется агрессия.
Двое первых абортированных детей берутся за руки и смотрят в сторону от матери. Клиентка медленно приближается к детям.
Хеллингер (обращаясь к клиентке): Ляг рядом с ними.
Обращаясь к участнице: По ее движению видно, что она хочет лечь рядом с ними.
Клиентка ложится на абортированных детей, обнимает их сверху, всех троих. Она смотрит на них, а потом кладет на них голову.
Хеллингер выбирает заместителя для четвертого мужчины и сына и ставит их в расстановку.
Отец обнимает сына за спину. Затем он становится за его спиной и берет его за предплечья.
Хеллингер (через некоторое время, обращаясь к сыну): Иди со своим движением, повернись к отцу.
Обращаясь к участнице: Видно, что это его движение.
Сын поворачивается к отцу. Клиентка быстро смотрит на это и снова кладет голову на своих абортированных детей. Сын кладет голову на правое плечо отца. Тот обнимает его. Но руки сына остаются висеть вдоль тела.
Хеллингер (обращаясь к участнице): Это решение для сына. Для клиентки решения не существует.
Показывает на клиентку: Вот решение. Она хочет умереть. Ты не должна вмешиваться.
Участница; Ее бабушка…
Хеллингер: Этого нам знать не нужно. Это только отвлекает, нам не нужно знать причины. То, что мы видим здесь, — это совершенно ясное движение.
Теперь и сын обнимает отца.
Хеллингер (обращаясь к группе): Посмотрите внимательно, движение женщины — это движение с достоинством.
Обращаясь к участнице: Таким образом она возвращает себе свое достоинство и свое величие. Если мы согласимся с этим, таким как оно показалось, то увидим, что это порядок. Хорошо?
Участница: Да.
Хеллингер (обращаясь к заместителям): Спасибо вам всем.
Аборты и их последствия
Хеллингер (обращаясь к группе): В этой связи я бы хотел обратить ваше внимание на следующее. Когда речь идет об абортах, многие помощники, включая меня самого, испытывают страх смотреть на это и работать с этим. Потому что это страшно.
Часто в случае с абортом мы также стремимся сгладить противоречия и, возможно, говорим: «Ах, бедная женщина, она была еще так молода», или что-то в этом роде. Но душа не верит этому. Она не поддается таким уговорам.
Аборт — это, конечно, дело двоих — женщины и мужчины. Но на женщину аборт оказывает гораздо большее, далеко идущее влияние. Влияние таково: женщина теряет часть своей души, которая остается с детьми, и она теряет часть своего здоровья. Она оставляет часть своего тела с абортированным ребенком. Она отдает часть себя. Ища оправдание аборту, женщина теряет свое достоинство и свою силу.
Но если, напротив, прямо посмотреть на ужас ситуации и, например, попросить сказать женщину: «Я убила тебя», или: «Я умертвила тебя» — это шокирует. Но на клиентку это окажет освобождающее действие, как ни странно. Посмотреть на все это прямо в упор не так-то просто.
Еще бывают ситуации, когда мать совершенно не хочет туда смотреть, когда ребенок, так сказать, потерян. Здесь существует опасность, что помощник внезапно начинает чувствовать агрессию по отношению к женщине. Он исключает ее или осуждает. Он забывает о том, что помогать нужно, не проводя различия между добром и злом.
В данном случае решение было в том, что женщина пошла к своим абортированным детям. Но я хочу показать вам еще кое-что другое.
Хеллингер просит заместительницу клиентки еще раз встать, а трех абортированных детей лечь и ставит заместителя судьбы клиентки напротив нее.
