Все эти оправдания и отговорки находят отклик у некоторых из нас, по крайней мере в течение какого-то времени. Они могут находить отклик и у мужчин, но большинство из них не позволяют себе попадаться на эту удочку. И вы тоже не должны. Перестаньте цепляться за отговорки и волшебные сказки и создайте денежный план.
Один мой друг не так давно сказал мне: «Я не могу оставаться врагом своему состоянию».
Эпилог: человек, которому удалось ускользнуть
Наша машина просто развалюха. Почему? Мы из-за нее не переживаем, что бы с ней ни случилось. Нас никогда не волнует, где мы ее припаркуем. Если на ней появится вмятина, нам это абсолютно безразлично. Наши дети ее стесняются, а нам это нравится. Это дает ощущение свободы. Я всегда думала, что у меня будет красный «феррари», я ведь калифорнийская девчонка. Но к тому времени, когда я смогла себе позволить такой автомобиль, это желание пропало. Это переход от состояния, когда деньги контролируют тебя, к состоянию, когда ты контролируешь их.
Я обнаружила, что истинная роскошь – это свобода от беспокойства, а не итальянская железка стоимостью 3000 фунтов, пусть даже с кремовым кожаным салоном. Мои определения успеха и счастья также менялись по мере моего взросления от девочки, копирующей Мохаммеда Али на школьных выборах в восьмом классе, до генерального директора хеджевого фонда, который в любой день имеет в работе на рынке сотни миллионов. Наилучшим образом я могу описать это прозрение, рассказав историю о парне, которой я никогда не делилась даже со своим мужем.
На третьем курсе колледжа я провела семестр за границей, в Лондоне, где числилась студенткой Лондонской школы экономики. Для меня это было время путешествий и посещений музеев – потому что я этого хотела, а не потому что это было нужно. Прежде для меня музеи всегда ассоциировались со скукой и усталостью, а не с восторгом и стимулом. Я отправилась посмотреть «Водяные лилии» Моне в Национальной галерее, «Уа-а-ам!» Роя Лихтенштейна в Галерее Тейт и все остальное между делом. Я нахожу что-то радостное, поднимающее настроение и бунтарское в современном искусстве, а работы старых мастеров и картины на религиозную тематику кажутся мне скучными, пусть даже и технически совершенными.
Во время этих музейных походов я набрела на потрясающее шоу под названием «Хокни. Картины для сцены» в Хейвордской галерее.
Это была не просто выставка картин на гладкой стене галереи, это была массивная инсталляция. Все в точности соответствовало рекламе. Было несколько огромных декораций, больше похожих на гигантские диорамы. На фоне темных неподвижных лесов яркими пятнами выделялись антропоморфические деревья. Были маски и костюмы, в которых оживали причуды детского воображения. Художник потрясающе пробуждал к жизни этот лес с помощью контраста и ярких текстурных красок, давая возможность представить, как выглядит оперная сцена.
Именно в тот августовский день в Лондоне я влюбилась в современное искусство. На этой выставке была картина под названием «Мистер Арифметик». Я купила несколько открыток с ее изображением и пообещала себе, что однажды приобрету эту картину. Мне понравилось непочтительное пренебрежение к правилам математики, которыми я была пропитана. Эта картина была частью декораций для одноактной оперы «Дитя и волшебство: Лирическая фантазия в двух частях» – в любом случае я не имела об этом никакого представления – на музыку Мориса Равеля, либретто Колетт. Хокни описал историю и характер мистера Арифметика следующим образом:
Из учебника выскакивает шумный, скрюченный маленький человечек – школьный учитель, мистер Арифметик, который начинает быстро повторять вслух арифметические задачки, и из книжки также вылетает множество чисел. К восхищению маленьких мальчишек, числа бегают вокруг, крича: «5 умножить на 4 будет 36, 6 умножить на 2 будет 94» и т. д. Маленький мальчик, естественно, приходит в такой восторг, что тоже начинает бегать и выкрикивать все эти несуразности.
Более чем 20 лет спустя я вновь оказалась в одной художественной галерее в Аппер-Ист-сайде в Нью-Йорке. Еще одна выставка Хокни. На ней были представлены работы, созданные в течение всей его жизни, – портрет из знаменитой серии «Селия» с перспективным изображением в стиле Пикассо, картина с бассейном периода 1960-х и живописный пейзаж периода нулевых годов. Это было похоже на встречу со старым другом, с которым мы познакомились в Лондоне. Вспыхнули старые чувства, и воспоминания о первой встрече вызвали улыбку на моем лице.
Откровенно говоря, эта выставка не произвела на меня такого сильного впечатления, как я ожидала, но мне не хотелось обижать воспоминания, поэтому я медленно переходила от стены к стене, рассматривая картины и пытаясь разглядеть в них прежнего Хокни. Они были яркими, остроумными и причудливыми, но моя страсть угасла.
Я думаю, что чувствовала то же самое, что и мои друзья-литераторы, когда в среднем возрасте они перечитывают книгу, с которой впервые познакомились в колледже, в которой загибали уголки страниц и подчеркивали строки, в которой отмечали понравившиеся места восклицательным знаком. А теперь выясняется, что книга утратила привлекательность.
Неторопливо повернув за последний угол, готовясь уйти, я бросила взгляд на последний экспонат этой выставки и увидела его. Это было как вспышка, и я вновь посмотрела на картину. Это был он, мистер Арифметик. Я не могла поверить своим глазам. Я не забыла о той картине, которая произвела на меня такое сильное впечатление, но я просто не думала, что мне доведется вновь встретиться с ней. На этот раз, несмотря на то что я понимала, что мне так нравится в ней, я видела перед собой небольшую работу, в которой уже не было магии и флюидов, приводивших меня в восторг. Глядя на нее, я уже не испытывала прежних чувств.
Рынок искусства был благосклонен к Дэвиду Хокни, и в указанной за эту работу цене было гораздо больше нулей, чем стояло бы в мои студенческие годы. И все же с финансовой точки зрения даже при этой новой заоблачной цене покупка картины стала бы разумным вложением денег. Но я больше не была влюблена в мистера Арифметика и поэтому направилась к выходу.
Так не случилась моя романтическая история воссоединения с человеком, к которому я испытывала нежные чувства (мистером Арифметиком), будучи молодой женщиной, путешествуя по Лондону, и с которым случайно встретилась четверть века спустя в Нью-Йорке. Эта случайная встреча могла бы привести нас к окончательному объединению навсегда. Я долго обдумывала возможность покупки картины, в уме описывая эту историю. Это было частью моего прошлого, но прежняя радость уже ушла. Я отпустила эту историю и отказалась от инвестирования, сохранив возможность осуществления чего-то другого, что будет более значимым.
Но как же приятно осознавать, что я могла бы купить эту картину, если бы захотела. Некоторые вещи, которые мы покупаем, доставляют нам огромное удовольствие – будь то красивая одежда или наш первый отпуск на курорте, первая квартира или дом нашей мечты, а может, это праздник, который мы устраиваем нашим родителям. Если мы решили откладывать на эти вещи и если мы активно копим, чтобы обеспечить свое будущее и будущее семьи, деньги становятся нашим союзником. Они дают нам возможность заботиться о других и о себе, а также наслаждаться тем, что мы можем себе позволить в пределах наших средств.
