Чтобы создать полную иллюзию ухода Холмса от дел, я должен был снова приступить к публикации отчетов о его делах в журнале «Стрэнд» (правительство обратилось к изданию за помощью, и там с радостью согласились возобновить выпуск, предвкушая получение невиданной прибыли). Мой старый друг и литературный агент Конан Дойл уже был в курсе дел и тоже был готов помочь. Первым опубликованным рассказом должен был стать «Пустой дом», повествующий о возвращении Холмса в 1894 году. При этом я должен был упомянуть, что великий сыщик отошел от дел и произошло это якобы потому, что я получил разрешение возобновить публикацию.
И вот уже через день Холмс укрылся в Суссексе. Вскоре после этого Скотт Адлер Холмс прибыл в новое жилище отца.
Я присутствовал при встрече моего друга и не по годам развитого одиннадцатилетнего мальчика.
В течение предыдущих лет они встречались несколько раз, но я так и не понял, осознал ли Скотт, что Холмс – его отец, еще до смерти матери и зачитывания завещания. Хлопоты миссис Хадсон позволили мальчику почувствовать себя как дома, да и я постарался поприветствовать его от всей души. Впрочем, вряд ли кто-то подбадривал его лучше, чем кузен Зайгер Холмс.
К тому времени Зайгер уже несколько лет обучался у своего дяди – еще в начале века тот взял себе нескольких учеников. Постепенно из консультирующего детектива Зайгер превратился в агента. Он выполнял поручения как дяди Майкрофта, так и брата Банкрофта, который уже приобрел в британском правительстве определенный авторитет. В ходе переезда Холмса в Суссекс Зайгер постоянно был поблизости.
В ту пору поджарому высокому Зайгеру было уже двадцать три и он выглядел точь-в-точь как дядя Шерлок. Впрочем, ему удалось сохранить юношеский энтузиазм – думаю, именно это и сблизило его со Скоттом Холмсом.
Мальчик прекрасно адаптировался. Через пару дней после приезда он познакомился с Майкрофтом и Банкрофтом. В ноябре я отправился с ними в Йоркшир – там Скотта тепло приняли остальные члены семьи. То, что Роберта отнеслась к мальчику по-матерински, незамедлительно окружив его любовью, которой полнился ее дом и благодаря которой ей удалось воспитать трех прекрасных сыновей, согрело мне душу. Когда мальчик стал постарше, а Холмсу пришлось отлучаться, занимаясь расследованиями, Скотт б́ольшую часть времени проводил в Йоркшире. Роберта стала ему второй матерью, как когда-то – его отцу.
В тот ноябрь мы в последний раз собрались все вместе – семейство Холмсов и я, ставший им почти родственником. Позднее, еще до войны, членов семьи разбросало по миру, и собрать всех снова не было возможности.
Скотт рос, становилась крепче и его дружба с Зайгером. Тот даже прозвал юного кузена Цезарем за его уверенность в себе. К тому моменту и Скотт стал выказывать блестящие дедуктивные способности – это заметили все члены семьи.
Зайгер в 1907 году открыл собственную практику консультирующего детектива, которая снискала необычайный успех. Впрочем, его удручало, что многие, завидев на вывеске имя Холмса, ожидали, что услуги им будет оказывать сам Шерлок. Тогда-то он и понял, почему его брат Банкрофт выбрал себе другую фамилию.
В 1911-м Скотт по неосмотрительности оказался замешан в событиях, которые привели к краху группы, собиравшейся сорвать коронацию короля Георга V. К тому времени девятнадцатилетний юноша уже стал уклоняться от занятий в университете, предпочитая самообразование, – избранный путь позволил ему узнать куда больше. Учитывая заслуги Скотта перед Британией, его официально приняли в департамент Майкрофта Холмса. Там они с Зайгером составили уникальную команду, которую никто не мог превзойти в поиске информации для британского правительства в преддверии военных действий.
Работая в тандеме, двое молодых людей исколесили Европу. Зайгер частенько использовал псевдоним «мистер Бриджес», вымышленную фамилию брата Понс на английский манер. Скотт обычно скрывался под своим прозвищем Цезарь, либо именами других римских предводителей в сочетании с вариациями слова «волк» (Вульф) в качестве фамилии. Их подвиги и выходки в ту пору стали настоящей легендой, и хоть они частенько выводили из себя Майкрофта Холмса и Банкрофта Понса, никто не мог с ними тягаться в мастерстве.
Все это продолжалось до тех пор, пока не началась Первая мировая война. Я оставался в Суссексе вместе с Холмсом до конца августа 1914 года, когда Зайгер как раз приехал навестить дядю. Оба они понимали, что их беседа станет последней мирной встречей на ближайшее время. Холмс только-только вернулся после долгого путешествия по США и Великобритании под личиной Олтемонта, ирландского вольнодумца и немецкого агента. Конец его мастерскому перевоплощению пришел за несколько недель до этого, после ареста злодея фон Борка.
Зайгер заявил, что после войны хотел бы возобновить частную практику, но под псевдонимом, чтобы не зависеть от репутации дяди, как раньше. По всей видимости, он спрашивал у Холмса разрешения отступить от фамилии. Мой друг предложил племяннику воспользоваться вымышленным именем на основе его тяготения к вымышленной фамилии Банкрофта, которой тот пользовался в Министерстве иностранных дел. Они попробовали несколько вариантов, прежде чем Холмс предложил нечто действительно привлекающее внимание, припомнив комментарий, сделанный им в конце йоркширского расследования в июне 1896 года. Зайгер решил, что возьмет имя, предложенное Шерлоком Холмсом: Солар Понс.
Конечно, до этого оставались годы. В ходе той утренней беседы в Йоркшире, когда все остальные спали, вряд ли Холмс и Зайгер подозревали, что ждет их обоих. Нам предстояли и взлеты, и падения. Нам также еще предстояло узнать, что в октябре того же года барон Эннесфред Кролл совершит побег из-под ареста, вернет себе свое имя и позднее станет так же досаждать Зайгеру, как и профессор Мориарти – Холмсу.
В то утро я встал довольно поздно, и был совершенно обескуражен, посмотрев на часы. В спешке одевшись, я сбежал вниз. Роберта никоим образом не выказала своего отношения к тому, что я так долго спал. Они с Шерринфордом и Вильямом поднялись с рассветом, чтобы приступить к повседневным делам, а Холмс и Зайгер уже отправились проверить заключенного.
Чуть позднее утром, когда я как раз заканчивал поздний завтрак, во дворе послышалось какое-то волнение. Роберта наклонилась и сказала:
– Вам лучше выйти, доктор Уотсон.
Выбравшись на солнце, я увидел, как несколько человек выходят из крепкой двуколки Гриффина. Когда мои глаза привыкли к свету, я узнал Холмса и Зайгера. За ними неуклюже шли Майкрофт Холмс и похожий на него молодой человек, который мог быть только Банкрофтом.
Шерринфорд и Роберта поприветствовали своего блудного сына. Вильям и Зайгер расплылись в улыбке, а Майкрофт кивнул мне. Как только Банкрофт освободился, он подошел ко мне и представился:
– Банкрофт Понс, доктор. Приятно познакомиться.
– И мне, – ответил я, пожимая ему руку.
– Банкрофт Холмс, – уточнила мать. – Теперь ты дома, а это глупое имя оставь для Лондона.
– Как пожелаешь, – ответил Банкрофт.
