Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
Положение Пакистана сложно и противоречиво. Он слишком серьезен в военном отношении, чтобы Запад рискнул пытаться оказать на него прямое воздействие, но внутреннее положение в стране неустойчиво, а добрая половина территории не контролируется ни центральными, ни местными властями. Население не любит иностранцев, элита не доверяет им, но без их помощи ИРП не справится со своими проблемами: по данным Плановой комиссии Пакистана, 35 %, а по сведениям Центра исследований и безопасности – до 70 % из 175-миллионного населения страны живет ниже черты бедности, составляющей $ 2 в день. Миллионы выходцев из Пакистана живут за его пределами, в том числе около 2 миллионов в аравийских монархиях. Балансируя между США и ЕС, Китаем и арабским миром, Ираном и Индией, Исламабад настаивает на неприкосновенности границ Пакистана для иностранных войск, хотя их ежедневно пересекают сотни тысяч человек: контрабандисты, террористы и живущие в пограничье племена.
Беженцы из Вазиристана на 500 тысяч, а из района Сват на 2,5 миллиона человек увеличили число временно перемещенных лиц на территории Пакистана – жертв природных бедствий и военных конфликтов, ситуация с которыми приблизилась к гуманитарной катастрофе и явно не может быть решена властями самостоятельно. При этом Исламабад сделал жест доброй воли, продлив на 3 года пребывание в пограничных с Афганистаном районах 1,7 миллиона афганских беженцев в дополнение к зарегистрированным в Пакистане на 2007 г. 2,2 миллиона афганцев. Беженцы и временно перемещенные лица не только перегружают и без того несбалансированный бюджет Пакистана и дестабилизируют ситуацию в стране в целом, но и являются кадровым резервом радикальных исламских и сепаратистских движений. Последнее тем более опасно, что межэтнические и религиозные конфликты в стране, включая теракты против христиан и шиитов, – часть ее повседневной жизни. При этом если обстановка в Кашмире контролируется армией, напряженная обстановка на западных границах Пакистана не дает оснований для оптимизма. Лидеры белуджей требуют создания «Великого Белуджистана» из пакистанской провинции Белуджистан и иранской – Белуджистан и Систан. Проведенная властями Британской Индии в 1893 г. граница с Афганистаном – «линия Дюранда», не признается пуштунами, говорящими о создании «Великого Пуштунистана» на базе земель пакистанских и афганских племен. Компромисс местных маликов с федеральным правительством, основанный на невмешательстве Исламабада во внутреннюю жизнь племен по неизменному с 1901 г. Уголовному законодательству зоны племен, был разрушен введением в этот акт в августе 2009 г. поправок, распространивших юрисдикцию Пакистана на их земли.
Современная внутренняя политика в Пакистане определяется борьбой кланов. Пакистанской народной партии президента Зардари, представляющего интересы семьи Бхутто – землевладельцев Синда, противостоит «Мусульманская лига» Наваза Шарифа, поддерживаемого городской буржуазией Панджаба и главой Верховного суда Чоудхри. В этой борьбе Зардари терпит поражение. После того как 28 ноября 2009 г. истек срок действия Указа Первеза Мушаррафа о национальном примирении, в 2007 г. предоставившего политическую амнистию более 8 тысячам чиновников и бизнесменов, 16 декабря 2009 г. вердикт Верховного суда разрешил возобновление уголовных преследований против них. В списке – президент и ряд министров, в том числе обороны и внутренних дел. Новым ударом для Зардари стало вступление в силу 19 апреля 2010 г. 18-й поправки к Конституции, по которой президент, потеряв право назначения губернаторов и руководителей вооруженных сил, роспуска центрального и региональных правительств, стал номинальным главой государства, который может распустить парламент только по рекомендации премьер-министра. Пока гражданские политики сражаются за власть, свыше 120 тысяч военнослужащих пакистанской армии борются с радикальными исламистами. Более 1300 человек из них погибли в боях и терактах. В конечном счете, нестабильность, неизменно сопровождающая в Пакистане гражданское правление, скорее всего в очередной раз закончится приходом к власти военных во главе с их лидером – главнокомандующим сухопутными войсками генералом Ашфаком Парвезом Каяни. Что засвидетельствует провал очередной попытки демократизации Пакистана под давлением извне, но для безопасности ядерных объектов и борьбы с исламистским терроризмом будет оптимальным исходом. Поскольку, как точно отметил Дэвид Килкаллен, бывший офицер австралийской армии, специальный советник Джорджа Буша и консультант Барака Обамы: «В случае коллапса Пакистана он превзойдет все, что мы до сих пор видели в том, что мы называем войной с террором сегодня».
Экономика страны находится в состоянии стагнации и без внешней помощи не может быть восстановлена. Сельское хозяйство, промышленность, инфраструктура – включая порты и трубопроводы, банковская сфера и военно-промышленный комплекс Пакистана представляют интерес для инвесторов, но присутствие России в этой стране ограничено из-за сотрудничества Москвы с Индией. Высокий уровень бюрократии, коррупция и нестабильность ухудшают инвестиционный климат. Основными партнерами Исламской республики Пакистан в экономической сфере являются Китай, Великобритания и США. Уровень ее интеграции в англоязычный мир и миллионы пакистанцев, живущих за рубежом, в основном в Великобритании, США и странах Залива, увеличивают ее шансы на внешнюю поддержку.
Пакистанская армия – одна из наиболее профессиональных в исламском мире, «обкатана» в военных конфликтах с Индией, хорошо вооружена и имеет громадный мобилизационный резерв – единственный в своем роде на Ближнем и Среднем Востоке. В случае внешней угрозы страна может опереться на поддержку со стороны Китая. Будучи формально союзником США в противостоянии с радикальными исламистами, Пакистан возражает против любых операций коалиции на своей территории. ИРП поддерживает конструктивные отношения с Ираном, противостоя наркотрафику и сепаратизму белуджей, развивая экспорт из ИРИ природного газа и выстраивая приграничную инфраструктуру. Поддержка спецслужбой ISI моджахедов в их борьбе с советским присутствием в Афганистане и талибов в 90-е годы привела к формированию системы взаимных интересов между пакистанскими силовиками и афганскими исламистами. Высокий уровень сепаратизма в Синде, Белуджистане и пограничных с Афганистаном районах, а также отделение от Пакистана в 70-е годы Восточной Бенгалии – Республики Бангладеш позволяют предположить возможность распада страны в случае дальнейшего ослабления политического центра, если возвращение армии к власти не снизит эту угрозу. Конфликт с Индией из-за Кашмира дополняют террористические атаки пакистанских исламистов, самой успешной целью которых оказался многомиллионный Мумбай. В то же время очередная индо-пакистанская война маловероятна, как вследствие фактора ядерного сдерживания, так и из-за постепенной нормализации отношений Дели и Исламабада.
Особые отношения между Исламской республикой Пакистан и арабскими монархиями Залива, в том числе Оманом, Саудовской Аравией и Эмиратами, – следствие многолетнего экономического и военно-политического сотрудничества. Последнее включает присутствие пакистанских подразделений в армиях стран ССАГПЗ, участие военных инструкторов из Пакистана в подготовке вооруженных сил «заливников», а также финансирование (саудовское, а возможно, и эмиратское) пакистанской ядерной программы. В основе экономических связей лежит торговля, инвестиции стран Залива в пакистанскую экономику и трудовые мигранты из Пакистана, работающие на территории всех монархий Аравийского полуострова, ежегодные перечисления которых составляют значительную часть поступлений валюты в Пакистан. Не исключено, что в случае прямого военного столкновения арабских монархий Залива с Ираном Исламабад сбалансирует военный перевес Тегерана (не вступая с ним в войну) и выступит посредником между конфликтующими сторонами.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
