* * *
Тем временем дома у Лиз вовсю шла программа «Вокруг искусства». Делия Харгрейвз, постоянная ведущая, уже секунд тридцать или около того брала интервью у Джека Сандфи. Клер и Майк вытаращились на экран.
— Матерь божья, — прошипел Майк, не веря своим глазам. — Ради бога, скажи, что это не Джек Сандфи. Это же не он, да? — в его голосе слышалась мольба. Повисла долгая пауза; в тишине они уставились на голову и плечи человека на экране, снятого крупным планом.
Лицо Джека Сандфи окружал ореол редеющих волос; лампа светила ему в затылок. Джек выглядел бледным и отекшим, глаза сузились, превратившись в щелочки, как у рептилии. Камера приблизилась, и он выпятил губы и сложил вместе кончики пальцев, очевидно обдумывая свой ответ ведущей программы — колоритной мисс Харгрейвз. Она улыбалась, судя по всему, ожидая от него умных мыслей или мудрого глубокого замечания по поводу прошедшей выставки. Но вместо этого предательская камера запечатлела негромкую смачную отрыжку.
Майк повернулся к Клер.
— Может, мы программу перепутали? Неужели это Джек Сандфи? Невозможно! Он же полный придурок.
Том уже поднялся в спальню играть на компьютере, Джо слушал кассету со сказкой, а Клер с Майком сидели на диване на безопасном расстоянии друг от друга. Между ними свернулся клубочком Уинстон, неусыпно наблюдая за парочкой, словно дуэнья, хотя в этот момент Майку меньше всего хотелось думать об интиме. Он наклонился вперед, крепко сжав в руке пульт и пытаясь как следует рассмотреть мужчину, который, как он думал, приглашал его жену на обед и забрасывал ее цветами.
Еще разок внимательно посмотрев на экран, Клер была вынуждена согласиться с Майком. Джек Сандфи и Делия Харгрейвз сидели в малиновых креслах, лицом к лицу; их разделял лишь изящный столик из дерева. На экране за их спиной появились несколько расплывчатые изображения скульптур. Впрочем, сам Джек Сандфи тоже был слегка не в фокусе.
В лице мужчины, с которым беседовала Делия Харгрейвз, было что-то жуликоватое, как у пирата. Он производил впечатление измученного заботами человека. Клер представляла себе Джека Сандфи совсем по-другому.
На вид Сандфи было лет пятьдесят, не меньше.
Копна спутанных редеющих выцветших волос рыжевато-золотистого цвета, одет в дорогой, но сильно поношенный костюм, неопрятно висевший на его тощей фигуре. И уж в любом случае он не показался ей сексуальным или привлекательным в обычном смысле этого слова.
Клер могла бы дать волю сомнениям и ради Лиз предположить, что скульптор — удивительная личность, вот только было совершенно очевидно, что Джек Сандфи просто отвратителен. Он замкнулся в себе, ему явно скучно, и он вел себя ужасно нахально. Это был просто позор.
Тем временем на экране Джек сделал большой глоток из смятого бумажного стаканчика, который он сжимал в руке, и с ухмылкой посмотрел на ведущую. На лице мисс Харгрейвз застыло слегка рассеянное выражение: она храбро продолжала задавать стандартные вопросы.
— Итак, Джек, — произнесла она с той же неподвижной улыбкой, — все мы невероятно взволнованы предстоящей выставкой в Лондоне. Вы сравниваете свои работы с так называемой новой волной, плохими мальчиками, Херстом и компанией?
Сандфи, казалось, даже не замечал ее присутствия. Он поднял бровь, видно посчитав, что такого ответа будет достаточно.
Мисс Харгрейвз устало улыбнулась. Все это было так же интересно, как зрелище вырываемых зубов. Это было мучительно.
— По-моему, у нас есть несколько снимков из галереи «Ревью». Хотите их прокомментировать? Прекрасно, на первом снимке…
Делия отважно бросилась в пропасть, оживленно и с преувеличенным восторгом описывая деревянный горб на постаменте, который заполнил весь экран.
Майк посмотрел на Клер.
— Нам обязательно смотреть эту чертову бредятину?
Над кнопкой записи замигала маленькая красная лампочка. Клер покачала головой.
— Нет, не думаю. Лиз может посмотреть это позже, когда придет домой, может, лучше переключим на фильм… По четвертой программе сейчас будет документальный фильм про осиротевшего орангутанга…
Но Майк никак не мог успокоиться насчет Джека Сандфи.
— Не могу поверить, что Лиз на него запала, — он махнул пультом в сторону телевизора. — Что только она в нем нашла?
Клер пожала плечами. В первый раз за все время их знакомства с Лиз Клер тоже ничего не понимала. Но была твердо настроена все выяснить.
* * *
Обычно в среду после окончания занятий Лиз шла пешком до города и садилась на электричку до дома. Почему-то ей безумно нравилось брести мимо маленьких домиков с верандами и крошечными, размером с носовой платок садиками, где были высажены растения в ящиках и кадках. Иногда попадались необычные садики с гномами, пластиковыми цветами и бетонными лебедями. Было так приятно и чудесно следить за сменой времен года и подглядывать сквозь занавески, на мгновение становясь свидетелем чужой жизни.
В такие минуты напряжение отпускало ее: она знала, что рабочая неделя окончена. Но не сегодня. Сегодня она чувствовала себя уязвимой, беззащитной. Через несколько сотен ярдов от главных ворот окружавшая ее кучка студентов рассеялась, и, хотя было не очень темно, Лиз не утешала мысль о том, что улицы ярко освещены и повсюду люди. Ведь в толпе легко укрыться. Лиз поежилась и покрепче запахнула куртку.
Она злилась сама на себя. Ей понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя после встречи с рыжеволосой женщиной в холле. Все собрались в столовой, и она выбросила эту историю из головы, хотя и передумала звонить домой, вместо этого увлекшись разговорами и кофе. Пока Лиз находилась среди весело галдящих студентов, казалось, что все нормально, и, когда они вернулись в класс, она тоже была в порядке, но, к ее изумлению, как только она отправилась домой, ее тут же захлестнула волна беспокойства.
Она ощутила, как высоко в груди что-то сжалось, и ее охватил безымянный, странный и противный страх, поднявшийся откуда-то снизу живота. Это ощущение заставило ее ускорить шаг и наклонить голову. Пульс бешено стучал, чувства обострились; она семенила, словно рассерженный терьер. Страх сжал ее сердце, и Лиз чуть было не перешла на бег. И, несмотря на испуг, злилась сама на себя. Неужели, чтобы вывести ее из равновесия, достаточно случайного взгляда незнакомой женщины?
Когда Лиз добралась до станции, поезд уже стоял на платформе. Касса была закрыта, и, хотя в домах горел теплый свет, ощущение того, что она в безопасности, длилось недолго. На станции было пустынно, лишь двое подростков сцепились в объятиях да двое мальчишек курили у автомата с напитками, но Лиз не могла удержаться и нервно оглядела платформу в поисках рыжеволосой женщины, не пропуская ни одного темного уголка и испуганно заглядывая лица прохожим.
Когда Лиз зашла в вагон электрички, сердце ее все еще билось в бешеном танце. Она никак не могла избавиться от ощущения, будто за ней охотятся. Тревога и беспокойство захлестнули ее с головой, она сидела как на иголках и никак не могла расслабиться. Может, ей просто показалось, что рыжая на нее смотрит? И откуда взялся этот глубокий иррациональный страх? Неужели он все время таился внутри нее, грозя в любой момент вырваться наружу? Лиз оглядела вагон. Он был почти пуст. Хватит изображать уверенную в себе взрослую женщину, мать-одиночку, которой море по колено. Если бы она не была напугана до смерти, это было бы даже смешно. Боже, какое у нее богатое воображение.
