— Перестань дурачиться, Мики.
— Как ты вошла?
— В дверь, как все нормальные люди. Она настежь открыта. Что происходит?
— Посмотри, какое чудо. Музыкальный горшок!
— Для кого?
— Для моего сына.
— Ты что, беременна? — Илана с ужасом смотрит на меня.
— Нет, — вздыхаю я, — но буду! Обязательно буду!
— Надо сначала замуж выйти.
— С этим ничего не получается.
— Потому что у тебя завышенные требования к мужчинам.
— Это у тебя — заниженные.
— У меня нормальные, земные.
— Понимаешь, еще до того, как человек рождается, Бог делит душу на две части. Одна вселяется в девочку, а другая — в мальчика. В определенный момент своей жизни они обязательно встречаются... Но я не могу больше ждать этого чуда. И вообще, в последнее время мне кажется, что рождение сына и встреча с настоящей половиной моей души — события вовсе не взаимосвязанные.
— В смысле?
— Может быть, мне предстоит встретиться с суженым только в конце жизни, но тогда я уже не смогу родить сына.
— А как ты собираешься узнать его?
— Кого?
— Суженого.
— Не знаю... С Божьего благословения... Как ты думаешь, Илана, это не разовьет в нем странные ассоциации?
— В ком: в суженом или в Боге?
— В моем сыне.
— Что за ассоциации?
— Представь, если с полугодовалого возраста он будет писать в горшок и каждый раз слышать танец «Маленьких лебедей». Получается, музыка — следствие дефекации. Ужас! Чайковский! И детский горшок...
— Сколько это стоит?
— Довольно дорого... Знаешь, я завтра пойду и обменяю его на обезьяну с дистанционным управлением. Она улыбается, скачет, чихает.
— Гриппом не заражает?
— Нет. Не думаю. От обезьян обычно заражаются СПИДом. Назову Чипси.
— Кого, ребенка?
— Нет, обезьяну. Сына назову Тамир.
— Послушай, Мики, я поняла, тебе действительно необходимо родить ребенка, иначе ты окончательно сбрендишь.
— Угу... Но как же это сделать? Как забеременеть? И от кого? С другой стороны, если ему понравится «Лебединое озеро», он будет сам проситься на горшок и быстро отвыкнет делать это в штанишки.
— Мики, очнись! Спустись с небес. Ребенка еще нет даже в проекте.
— Раз есть горшок, значит, и ребенок будет!
— Да. Осталось только найти отца. Или, может, ты из пробирки хочешь?
— Нет! Ни в коем случае. Только естественным путем. Я старомодна. Живу в девятнадцатом веке.
— А вот скажи, Мики, если бы тебе предложили выбрать... Например, стоят перед тобой сто мужиков или даже двести...
— И все голые!
— Прекрати, я серьезно. Мне нужно понять одну вещь. Кого бы ты выбрала? Есть какие-то критерии?
— Конечно, от кого попало можно хоть завтра забеременеть. Прежде всего это должен быть мужчина интеллигентный, образованный, обязательно остроумный.
— Мики, ты хочешь, чтобы он помогал тебе воспитывать ребенка?
— То, что я хочу, называется не «помощь», а как-то по-другому. Может быть, участие в воспитании. Я хочу, чтобы ребенок не чувствовал себя ущербным из-за отсутствия отца, то есть хоть раз в месяц мой сын должен встречаться с отцом. Мне нужен состоятельный одинокий мужчина, который хочет иметь ребенка, но не связывать себя при этом узами брака.
— Гениально!
— Что?
— То, о чем я сейчас подумала.
— Да? Это связано с горшком?
— Косвенно. Мики! Я знаю, как решить твою проблему.
— Как?
— Дать объявление в газету. Именно такого содержания: «Нужен интеллигентный, состоятельный, одинокий мужчина, который хочет иметь ребенка, но не связывать себя узами брака. Телефон такой-то». Ну, как?
— Не знаю.
— Что? Что тебя не устраивает?
— Вдруг какие-нибудь дегенераты начнут звонить, свататься?
— Пошлешь подальше!
— Не умею.
— Идея! Можно дать номер почтового ящика, чтобы писали письма и присылали фотографии. Ну? Идет?
— Неприятно в газету идти. Представляю, как на меня выставятся в рекламном отделе.
— А ты возьми с собой обезьяну с дистанционным управлением.
— Илана!
— Что?
— Ты так все отлично придумала... Сходи вместо меня в редакцию газеты.
— Может, еще и с мужиками вместо тебя встречаться? Селекционным отбором быков-производителей заняться?
— Ну, пожалуйста...
— Слушай, что-то у него дырка очень широкая.
— У кого?
— У горшка.
— Да? Я даже не обратила внимания.
— Горшок этот для трехлетнего ребенка. Рине моей как раз.
— Хочешь, бери. Замечательный подарок на Хануку.
— Нет, что ты, я к слову сказала.
— Бери, бери! Уверена, ей очень понравится.
— Ладно! Уговорила. А когда твой родится, Ринина попка вырастет, и я тебе верну горшок.
— Сходишь?
— В газету?
— Угу.
— Послезавтра до обеда работаю.
— Текст мы с тобой уже придумали, а деньги я тебе сразу верну.
— — О'кей! Мамаша заполошная.
— Потенциальная...
Я сказала себе: не влюбляться! Не очаровываться! Не мечтать, плавая в радужных облаках! Есть цель, и нужно идти к ней трезво, спокойно, без иллюзий!
Еще раз взглянула на фотографию. Просто заслуженный артист какой-то! Черты абсолютно правильные, резкие. В глазах — воля. Железная твердость. А рука с сигаретой — вообще образец скульптурного искусства. Ни больше, ни меньше. Так и тянет прижаться щекой, закрыть глаза и замереть от восторга.
На обороте фото несколько слов: «Мики, меня заинтересовало ваше необычное предложение. Мечтаю о сыне, как и вы».
Я от природы довольно бойкая. Людей не смущаюсь, но иногда, в самые ответственные моменты, конечно, находит жуткая оторопь и отчего-то не могу связать двух слов. В самые ответственные моменты... Как сейчас, например. Ну что трудного?! Что ответственного?! Нажать несколько кнопок на телефоне? Он ведь меня не увидит! Никакого риска. Не понравится беседа, положу трубку — и все. До свидания... Номера моего у него нет.
Сердце запрыгивает почти в горло. С трудом справляюсь с дыханием. Занято. Слава Богу. Можно сказать себе правду, в конце концов. Себе можно сказать: я хочу, чтобы он стал отцом моего ребенка! Очень хочу. Потому и момент ответственный, потому и сердце громыхает.
