— Молодец. Твоя мать была довольна твоей работой?
— Она оттрепала меня за уши. Она считала, что я заслуживаю большего. «Только встань за прилавок, и ты останешься за ним на всю жизнь!» — кричала она. У нее был крутой нрав, когда она выходила из себя. — Он потер ухо, вспоминая об этом. — Она гоняла меня по кухне, хотя я был уже взрослым. Но я не бросил работу, и видишь — она была права.
— Так и есть, Мартин. Мне бы очень хотелось увидеть твою мать. Кажется, у нее был необыкновенный характер. На кого она была похожа?
К ее удивлению, он коротко сказал:
— На тебя. Мы пойдем на прогулку?
Но они не смогли выйти, не выслушав восторженных поздравлений от Стайгеров, которые трясли Мартина за руки и хлопали его по плечам. Герр Стайгер неустанно твердил: «Вы покупать ботинки!»
В сопровождении важного герра Стайгера они зашагали по деревенской улице к магазину, которым владел его зять и где Мартину предстояло купить ботинки и штаны для катания на лыжах. Экспедиция постепенно обросла вереницей добровольных помощников, засыпающих их советами. Маленький магазинчик быстро заполнился мужчинами, распространявшими вокруг себя аромат чеснока и курившими короткие черные сигары, которые подозрительно пахли горелыми капустными листьями.
После экипировки они решили приступить к занятиям под руководством Ганса, внука Стайгеров. Из-за того что Мартин остановился у Стайгеров, которые, казалось, состояли в родстве со всей деревней, они с головой окунулись в деревенскую жизнь, что было бы невозможно, остановись Мартин в гостинице.
Для Вики наступили безмятежные дни; ее блаженство было еще более острым из-за того, что этих дней оставалось не так много. Она никогда не забывала слова доктора: «Как только его мозг будет готов, он приступит к работе».
Теперь они почти все время проводили в горах. Они без конца тренировались, падали, смеясь, и снова поднимались со стоном. Вечерами они сидели в местной пивнушке, тесно прижавшись друг к другу, на столе перед ними стояли высокие бокалы с пивом, и они, забывая о болях в суставах и мышцах, молча слушали песни и йодли. Один раз Вики подхватила песню своим высоким чистым голоском, и тут же зазвучал сильный приятный баритон Мартина. Это выступление имело огромный успех. Потом Мартин, еле волоча ноги от усталости, проводил Вики до гостиницы и церемонно пожелал ей спокойной ночи, после чего она отправилась наверх под бдительным взглядом герра Либескинда, который сидел за своей маленькой стойкой, теребя зубочистку.
Однажды утром на пути к Стайгерам Вики встретила маленького доктора. Он окликнул ее и бросился навстречу.
— Как поживает мой замечательный пациент? — требовательно спросил он, высовываясь из саней с колокольчиками, которые везла приземистая лошадка.
— Физически просто прекрасно. Он много ест и рано ложится спать. Он рассказывал мне, что спит как сурок. Но что касается психического здоровья, то я ничего не знаю. Он живет только одним днем. Остальной мир, его бизнес — все это, кажется, не существует для него.
Доктор бодро кивнул:
— Так и есть. Я был прав, предположив, что он перетрудился и, возможно, также испытал стресс?
— Совершенно правы.
Коренастая лошадка покрутила головой, и колокольчики нежно зазвенели.
— Ничего страшного. Очень скоро он будет готов думать. Не пытайтесь как-то удерживать его тогда. С ним все будет в порядке. До свидания, малышка! — Доктор дернул поводья, и лошадка затрусила дальше.
Вики пожалела, что не смогла рассказать ему о недавнем порыве откровенности Мартина, когда тот говорил с ней о своем детстве. Будут ли ему на пользу такие воспоминания? Она была уверена — даже Ричард не знал о том, что мать Мартина зарабатывала на жизнь стиркой. Возможно, он стыдился этого, хотя и безосновательно — его мать, несомненно, заслуживала уважения. А может, унижение, которое он испытывал, когда заходил в дома всех этих леди «с парадного входа», так глубоко укоренилось в нем, что он не хотел даже вспоминать об этих годах? Наверное, он уже жалеет о своей откровенности. Как бы там ни было, она не станет возвращаться к этому разговору, если только сам Мартин не захочет его продолжить.
Сегодня доктор напомнил ей, что у этого рая есть конец. Было так приятно думать, что такая жизнь будет длиться вечно, но в один прекрасный день Мартин решит вернуться в Лондон. Что случится тогда, когда он больше не будет нуждаться в ней?
Фрау Стайгер позвала Вики в сияющую чистотой кухню, где вдоль стены висели медные сковородки, а воздух был густо насыщен запахами супа, чеснока и кофе. Старая женщина хотела сказать ей что-то важное, и, хотя она старалась изо всех сил, язык улыбок и кивков подвел ее, и она побежала в магазин, чтобы привести мужа. Заглянув в лавку, Вики была удивлена — нет, поправила она себя, не удивлена, а позабавлена, — когда увидела за прилавком Мартина, занятого перестановкой вещей на полках. Он стремился, чтобы товары первой необходимости всегда оказывались под рукой, а те вещи, которые по своей природе могли требоваться не чаще одного-двух раз в год, были задвинуты подальше. Раньше Вики уже замечала, как неудобно расположены товары в магазине Стайгеров, и удивлялась, что никому не придет в голову их переставить, но она тут же забывала об этом. А для Мартина заметить что-нибудь означало тут же начать действовать. Он был в одной рубашке и насвистывал громко и довольно мелодично.
— Герр занимает себя, — объяснил старик. — Он без пиджака. Мы говорим — когда друзья видят тебя без пиджака, в рубашке, это честь для тебя. Для нас это честь, когда работать.
— Как разумно, герр Стайгер. Вот почему ваша страна такая чистая, мирная и процветающая. Все работают, даже дети постоянно заняты чем-нибудь полезным, и вы все выглядите такими довольными.
Фрау Стайгер заговорила отчаянно жестикулируя и постоянно показывая на потолок, на комнату Мартина. Ее муж объяснил, что сейчас, когда герр полностью выздоровел, мадам может уехать из гостиницы и переселиться к нему в его комнату над магазином. Это большая комната, достаточная для двоих, а так как мадам почти все время питается у Стайгеров, то хлопот им не прибавится. Хотя, печально добавил он, если герр предпочтет переехать к мадам в гостиницу, то они поймут это.
— Нет, нет, — уверила их Вики, — ему здесь хорошо и удобно. Я думаю, что он не захочет в гостиницу. Я поговорю с ним об этом.
К счастью, никто не заметил ее смущения, поскольку в этот момент к ним подошел Мартин, требуя, чтобы они оценили результаты его работы. Когда ему воздали должное, то пришлось объяснять всю схему фрау Стайгер, которая не могла понять, почему маслобойка должна быть убрана на дальние полки. Ведь маслобойка, образно говоря, была визитной карточкой их магазина. Как же покупатель узнает, что в наличии имеются маслобойки, если они не будут видны каждый раз при входе в магазин?
— Они спросят, — возразил муж. — В конце концов, моя милая, они же не пойдут за маслобойкой в обувной магазин к Вилли.
