— Присутствовал. — Когда я принимал решение пойти на похороны, особо не задумывался, хочет того Эмма или нет.
— Она была никакая, — заметил Коул с таким видом, будто ничего другого и не ожидал.
— Это с какой стороны посмотреть, — осторожно кивнул я, гадая, куда нас заведет такой разговор.
— Они говорят обо мне! — возмутилась я. — Интересно, с какой стати? Разве они не понимают, что я могу услышать?
— Тсс! — Сара приложила палец к губам.
— Так ты поэтому вернулся сюда вместе с ней? — спросил Эвана Коул.
Я замерла в напряженном ожидании.
— У меня были планы провести здесь лето, — уклончиво ответил я. Коулу абсолютно ни к чему знать правду. — Ну и решил приехать чуть раньше. Вот и все.
— Неужели? — с сомнением в голосе отозвался Коул. — Послушай, я в курсе, что у тебя был роман с Эммой. Я понимаю. На похоронах она была никакая, и ты беспокоился за нее. Это разумно. И, как я подозреваю, ты не в курсе, что я тут тоже из-за нее. Такие дела, брат. Поэтому твое присутствие здесь вовсе не обязательно.
Я глотнул пива из бутылки и посмотрел в сторону Эммы с Сарой, сидевших на веранде. Неожиданно я поймал Сарин взгляд, и она поспешно отвела глаза, сделав вид, что поглощена разговором с Эммой.
— Черт! — выругалась Сара. — Эван меня застукал. Увидел, что я подслушиваю.
— Поверить не могу, что нам приходится все это слушать. Я хочу сказать, такого не должно было произойти. Он не должен был быть тут. Они не должны были говорить обо мне. Вот дерьмо! Разве они не понимают, что я могу услышать? — У меня застучало в висках, я в отчаянии сжала кулаки.
— Что ж, я не собираюсь вставать между вами, — повернулся я к Коулу. — Просто надеялся… перевернуть эту страницу. Мы расстались не слишком хорошо.
— Я догадывался, — пожал плечами Коул.
— Это она тебе рассказала?
Интересно, хорошо ли Коул осведомлен о жизни Эммы в Уэслине? Я так и не смог понять, насколько они близки, хотя язык их тел говорил о многом. Правда, когда я ехал сюда, то, само собой, не был готов к тому, что у нее кто-то есть.
— Не совсем так, — хмыкнул он. — Можно сказать, я сам пришел к этому выводу. — Он сделал паузу и добавил: — И как, она не против, чтобы ты тут отсвечивал?
Я помедлил, прекрасно понимая, что, если дам неверный ответ, еще больше усложню ситуацию.
— А я ее и не спрашивал, — честно признался я. — Пока она была в Уэслине, нам не представилось возможности толком поговорить.
— Тогда, может, стоит ее спросить, — нахмурился Коул. — Если она не хочет тебя видеть, тебе, пожалуй, следует оставить ее в покое.
— Эмма, куда это ты собралась? — донесся с веранды Сарин вопль, и я бросился к стеклянной двери.
— Разве они не понимают, что я могу услышать?! — Я кубарем скатилась по лестнице и побежала по камням на пляж. Я готова была бежать куда угодно, лишь бы не слышать их разговор.
— Эмма! Эмма, постой! — услышала я голос Эвана и сердито помотала головой. — Эмма, ну пожалуйста!
Я круто развернулась, волосы упали на лицо.
— Эван, ради бога, оставь меня в покое!
— Да ладно тебе, Эмма! Ну пожалуйста! Постой! — взмолился он.
— Ты не должен был быть здесь! — Я посмотрела на него полными слез глазами.
Я остановился. У нее по щеке покатилась одинокая слеза. Ее всю трясло.
— Прости, что не сообщил о своих планах приехать. Я должен был сказать.
— Ты должен быть в Коннектикуте! — закричала она. — Тебе здесь вообще не следует быть! Уезжай! Просто… уйди с дороги… — начала она и захлебнулась эмоциями.
Я закрыл глаза. Каждое ее слово было точно укол в сердце.
— Не могу, — проронил я, и мой голос утонул в завывании ветра. — Не сейчас.
— Ты ведь должен меня ненавидеть! — По щекам ручьем текли слезы, я никак не могла унять дрожь. — Эван, ты ведь должен меня ненавидеть! Разве нет? — У меня задрожали губы.
Под градом моих слов он согнулся, как от удара. В его глазах застыла боль. «Ненавидеть тебя?» — беззвучно спросил он.
Я рухнула на песок и, прижав колени к груди, уставилась на пенные гребни волн.
— Как тебе в голову могло прийти, что я способен тебя ненавидеть? — едва слышно произнес он, опустившись на песок рядом со мной.
Я чувствовала его взгляд, но не могла заставить себя посмотреть на него.
Она не сводила с воды заплаканных глаз.
— Эмма, я не способен тебя ненавидеть. Ведь это я уже когда-то говорил тебе. И с тех пор ничего не изменилось. — То, что она могла обо мне так подумать, стало ударом ниже пояса. — Но я должен закрыть оставшиеся вопросы, чтобы двигаться дальше.
Эмма повернула ко мне голову, лицо ее страдальчески исказилось.
— Было бы проще, если бы ты меня ненавидел.
Я заглянул в ее глаза, в них стояла такая боль, что у меня защемило сердце. Эмма поспешно отвернулась, поскольку наверняка поняла, что ее лицо для меня открытая книга. Она всегда старалась прятать от других свои чувства. Но ее глаза не умели лгать. У меня на щеках заходили желваки. Она не из тех, кого ненавидят. Хотя я до конца и не простил ее за то, что… в ту ночь она ушла с Джонатаном.
— Назови хотя бы одну причину, почему я должен тебя ненавидеть, — не особенно рассчитывая на ответ, попросил я.
Ее лицо вдруг стало непроницаемым, а взгляд — колючим.
— Эван, как прошел твой день рождения?
Он растерянно заморгал. Я знала, что задела его за живое. Впрочем, так и было задумано. Он должен знать. Должен понимать, за что меня ненавидеть. А мне следовало ему напомнить. Однако смотреть на его искаженное болезненными воспоминаниями лицо было безумно тяжело.
А вот чего я точно не ожидала, так это того, что его лицо вдруг разгладится и на губах появится знакомая ухмылка.
— Если честно, это был полный отстой. Ты, типа, меня обломала.
Я недоуменно нахмурилась. Неужели он не сердится? Эван рассмеялся и покачал головой:
— Ну… и с шоколадом тоже изрядно подгадила.
— С шоколадом? — Нет, совсем не такой реакции я от него ожидала. Правда, в этом он весь. Абсолютно непредсказуемый.
— В тот вечер весь дом пропах шоколадом. И с тех пор я его на дух не переношу.
— Не повезло тебе. — Вытерев мокрые щеки, я снова устремила взгляд на океан.
— Ты даже не представляешь насколько, — саркастически заметил он.
— При всем своем желании я не могу тебя возненавидеть. Даже и не уговаривай. Но я здесь не для того, чтобы умолять тебя вернуться.
