— Вставай, а то простудишься.
— Не могу.
— Кажется, ты повредил мне копчик.
«Да, копчик — это уже перебор, — думает Бельский и думает: — Скорую, что ли, вызвать?»
Он идёт к телефону. Тем более шефу тоже надо принести свои искренние извинения. А то что ж он весь день в посланном виде и состоянии. Пора его оттуда вернуть.
Четвёртый сын Герхарда
Было у Герхарда три сына. И, что не менее существенно, три жены. Две русских, а одна тоже русская, но не совсем. Вторая по счёту жена была у него русская немка Поволжья. Корнями из солнечного города Энгельса Саратовской области, славного тем, что олигарх Ходорковский в этом Энгельсе срок мотал. А непосредственно родом была она из-под самого Волгограда, который прежде носил имя товарища Сталина и по этой причине недвусмысленно назывался Сталинград. Там ещё фельдмаршал Паулюс ошибся в точных расчётах и угодил со всей своей армией, вооружённой до зубов, в котёл стратегического назначения. Но при смене жены это Герхарда ничуть не смутило. Несмотря на то, что жил он в восточной части Германии и про Сталинград в школе изучал. Ему вся эта история КПСС была по фигу. Сталинград так Сталинград. Ему лишь бы женщина молодая. Он считал, что красивой жена может даже и не быть, в случае чего, но молодой быть обязана наверняка. Потому как любить интимно жену, которой больше сорока лет — это неуважение к слабому полу, в высшей степени аморально и совершенно не тот кайф.
Таких, значит, строгих пуританских взглядов придерживался Герхард. Так его, наверно, народно-демократические семья и школа воспитали. И он имел не одну-единственную жену на всю жизнь до гроба, а трёх. Во всяком случае, на данный момент времени. Одна жена не может же быть всегда и всюду молодой, жёны же имеют свойство стариться и приходить в негодность. Таким образом, когда непростительно постарела первая жена Герхарда, он женился на второй. А с первой не без скандала развёлся. По справедливым немецким законам в строгом немецком суде. Потому что, когда он со второй женой в Волгограде познакомился и тесно подружился, первая его жена давно уже состояла с ним в браке, проживая в городе Цвикау и имея от Герхарда двоих несовершеннолетних детей мужеска, как говорится, полу. Он её в это Цвикау ещё в незапамятные гэдэровские времена из-под Рязани вывез. Вопреки воле родителей — героев войны и труда. Видно, не очень хорошо жилось ей в любимой до боли России, раз она приняла его сомнительное брачное предложение и согласилась замуж пойти на выезд. Предав тем самым свою советскую родину от края и до края.
А под Рязань попал Герхард по долгу службы в командировку. Поскольку чуть не всю свою профессиональную жизнь осуществлял с великой Россией взаимовыгодное сотрудничество и оказывал ей неоценимую техническую помощь. Со своей стороны. А Россия, со своей, снабжала его, значит, отличной зарплатой, первоклассными русскими жёнами и наполовину русскими сыновьями. Правда, третий сын, имея целиком русскую душу, по документам, а также по отцу и по матери числится полным немцем. Мать же у него всё-таки немка. Не немецкая немка, а волжская, но немка. Это факт бесспорный и в её свидетельстве о рождении раз и навсегда зафиксированный.
А от третьей русской жены Алёны у Герхарда детей какое-то время не было. Она сама ещё, можно сказать, была дитя. Хотя и способное родить в два счёта и в любую минуту. Двадцать лет ей исполнилось прошлой осенью. Другими словами, ей исполнилось ровно на тридцать один год меньше, чем самому Герхарду. И она пренебрегла этой огромной разницей — как в возрасте, так и в национальной принадлежности. Любовь же, она коварна и зла, и мало ли старых козлов всех времён и народов незаслуженно её удостоились! Любви все возрасты — от четырнадцати до восьмидесяти лет включительно — более или менее покорны. Возраст в любви имеет значение не самое главное. Самое главное, что Герхард в настоящее время является безработным алкоголиком. Так уж сложилась его карьера и жизнь, в которой всякое бывает. Потомственные чистокровные немцы от судьбы тоже никак не застрахованы и тоже многому подвержены. И алкоголиками они, вопреки распространённому заблуждению, прекрасно бывают. А из Герхарда получился даже не немецкого типа алкоголик, каковыми становятся от пива и каковые широко встречаются на западе Германии и на её востоке. Из него вышел типичный русский алкаш, в русском то есть понимании смысла этого пагубного слова. И, значит, если начинает он пить, то остановиться уже не может, пока не выпьет всё, что есть в доме, пока не сбегает в магазин перед самым его закрытием, потом в пивную, в ресторан и на заправку. Это уже под утро. Слава Богу, существуют в стране заправки, работающие, как похоронные бюро — круглосуточно и выходных дней не имея. А без них достать алкогольные спиртные напитки в Германии было бы просто немыслимой и неразрешимой задачей. В смысле, ночью достать. Или в дни государственных и религиозных праздников. Если б не широкая сеть заправок, пришлось бы Герхарду и ему подобным личностям пить тормозную жидкость или гуталин на хлеб намазывать. А так, конечно, красота — живи не хочу. Да. Ну, и уже после заправки берёт Герхард в руки трёхрядку и играет на ней до рассвета «Очи чёрные», «Ехали на тройке с бубенцами» и «Я люблю тебя жизнь». А бывает, и до того он напивается, что «Подмосковные вечера» играет или гимн бывшего Советского Союза. Что чревато уже продолжительным, перманентным, то есть запоем.
При всём при этом, Алёна в бытовом алкоголизме Герхарда ничего такого, из ряда вон выходящего, не усматривает. У неё папа, например, жестоко страдал от пьянства. Его даже восемнадцать раз увольняли за эту пламенную страсть с работы. Потом, правда, принимали обратно. И оба дедушки страдали от того же самого, и дяди. Да и другие близкие родственники были в каком-то смысле не дураки выпить. Удивило Алёну другое. А именно: то, что её новоиспечённый импортный муж в один день остался без высокооплачиваемой работы — это раз. И его пристрастие к сексуальным забавам с фантазиями — это два. Последнее удивило Алёну сначала приятно, а потом и неприятно. Всё-таки не ожидала она, что пожилой, можно сказать, мужчина с лысиной, европеец до мозга костей всё своё свободное время будет к ней, не давая продыху, приставать. Причём когда он бывал иногда трезвым, он приставал к ней обыкновенно, без затей, а когда напивался, тогда приставал грязно, вплоть до попыток использования в своих эротических личных целях Камасутры. Не зря жёны Герхарда между собой дружили. Нет, не зря. Они поддерживали друг друга в трудные минуты морально. А также ходили вместе в пиццерию, на хор имени Пятницкого и встречали в тесном кругу старый Новый год по православному календарю. У последней жены Алёны вообще никаких других знакомых и подруг не было. Только две её предшественницы и трое в общей сложности их детей. А насчёт других добрых знакомых, так откуда им было взяться? Муж же её всего год назад ввёз в страну, в начале декабря, а в ночь перед Рождеством (местным Рождеством, которое 25.12 по новому стилю бывает) уже пить начал вне дома. Так она и просидела тет-а-тет с немецким телевизором всю новогоднюю ночь и другие ночи. Ни слова не понимая в полном одиночестве. Так, в одиночестве, и живёт большую часть своей семейной жизни. И то, что Герхард в основном при ней присутствует и постоянно на неё претендует, принципиально ничего не меняет.
