Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
— Пали! — огрызнулся чухонец. — А восси кто дерсать будет?
Она рывком спустила раму.
— Дай сюда!
Пока кучер одной рукой оружье просовывал, пока графиня еготем же манером запятным переправляла, поляна с жильем позади осталась, с обеихсторон был только лес.
Передний преследователь опять нагонял. Его конь шел галопом,ходко отмахивал широченными копытами в стороны. Глазищи у вороного былистрашные, налитые, с вислых губ летели клочки белой пены, у всадника же вместоглаз белели две дырки, рта не было вовсе. Страх!
— Стреляй в супостата! — приказала графиня.
Фома приложился, пыхнул дымом и грохотом, да не попал.Только разозлил разбойника. Тот уж совсем близко был, саженях в пяти. Выдернулоткуда-то пистолет с длинным стволом и как прицелится!
— Мамушки! — охнул Фома, бросил ружье и присел, закрывруками голову.
Левонтий тоже весь скрючился, а Мите почудилось, что черноедуло метит прямо в него. Он схватил Павлину за руку, дернул на пол. Прижалисьдруг к другу, зажмурились.
Выстрел был не сильно громкий, много тише ружейного. Иничего, живы остались оба, пронесло.
АН нет, не пронесло.
Что-то шумнуло, скребнуло спереди по стенке, и через малоевремя карету повело из стороны в сторону.
Донесся крик Левонтия:
— Барыня! Чухна свалился! Пропадаем!
Ах, это злодей поверх крыши пальнул, кучера Toyко застрелил!
Тут как хрустнет, затрещит, как лошади заржут, и дормезостановился, скособочился на сторону. Это ось подломилась, понял Митя. Когда спапенькой в Петербург ехали, тоже один раз было — полдня чинились.
А графиня была молодец. Другая бы дама непременно приняласьвизжать или, того верней, рухнула бы в обморок, Павлина же не растерялась,прикрикнула на лакеев:
— Рубите его саблями, пока те не подоспели! Рубите!
Митя прилип носом к заднему стеклу. Видел, как сначалаЛевонтий, а за ним и Фома спрыгнули на снег, пошли на разбойника, размахиваясаблями. Думал, тот отъедет назад, подмоги дождется, но злодей вздыбил коня,осадил. Убрал разряженный пистолет, вынул шпагу.
Легко, будто играючи, звякнул клинком о Левонтиеву саблю, итут же рубанул лакея пониже уха. Бедный повалился ничком, не вскрикнув. Фомапопятился было, да поздно. Конник перегнулся, пырнул его шпагой. И Фома сразузаголосил, упал на снег и давай там барахтаться.
Пропали!
Митя сполз с сиденья на пол. Зубы стукались друг об дружку,этот дробный перестук отдавался по всему краниуму.
Павлина тоже сидела на полу, дрожащей рукой взводила курокна пистолете.
— Не бойся, — сказала, — маленький. Я стрелять умею, менямуж учил.
А у самой в лице ни кровинки.
Снаружи по снегу заскрипели шаги. Спешился, подходит!
Она наставила дуло, зубами впилась в нижнюю губу, а Митютолкнула, чтоб под сиденье лез. Шепнула:
— Уши заткни и глаза прикрой, рано тебе еще такое видеть.
Он спрятаться-то спрятался, а глаза закрывать не стал,подглядывал из-за ее подола. Дверца распахнулась.
Разбойник был сущий великан, заслонил. собою весь белыйсвет.
— Христом-Богом! — попросила графиня, держа оружие обеимируками и целя ему прямо в лоб. — Бери что хочешь и уходи! Не доводи до греха!
Он хрипло захохотал, глаза в прорезях от этого сузились вщелки.
Тогда она взяла и выпалила.
Карета наполнилась дымом, но еще до того Митя увидел, чтолихой человек ловко присел, и пуля не причинила ему никакого ущерба.
Павлина ударила его рукояткой по голове, но это великанубыло нипочем. Он отнял пистолет, швырнул на пол. Однако храбрая и тут неунялась. Вцепилась злодею в лицо, сорвала с него маску.
Пикин!
Митя забился под сиденье как можно дальше, и больше ничегоне видел, лишь слышал голоса.
— Что ж, значит, нечего и таиться, — сказал ужасныйпреображенец. — Только теперь придется ваших слуг того. Лишние доводчики мне ненадобны.
— Не надо! — взмолилась она. — Вам ведь, сударь, не онинужны, а я. Иль ваш господин нарочно велел вам душегубствовать?
Капитан-поручик отрезал:
— Сами виноваты. Нечего было маску срывать, лучше б вобморок пали. Что мне князь велел, то меж ним и мной останется. Только никакиеэто не душегубства, а преступления любви, безумства страстей. Посидите-ка.
Хлопнула дверца.
Жалкий голос — не поймешь чей, Фомы или Левонтия — попросил:
— Мил человек, мил человек…
Графиня все повторяла:
— Боже, боже…
И снова приблизились шаги, скрипнули петли.
— Прекрасная Псишея, — объявил Пикин. — Имею приказдоставить вас в некой прелестное место, где вас ожидает бог сладострастия Амур.А еще ведено вам передать…
— Откуда вы узнали, где меня искать? — перебила Хавронская.— Я никому не говорила.
Пикин (по голосу слышно) ухмыльнулся:
— Тише надо было перед дворцом кричать про Московский тракт.Ага, подоспели наконец, курьи дети.
Это он про топот подъехавших коней сказал.
Пошел навстречу своим гайдукам или кто там с ним был.Закричал на них, заругался.
Павлина же опустилась на четвереньки, вытащила Митю изукрытия.
— Быстрей, миленький, быстрей. Беги! Этот зверь и дитя малоене пощадит! Ну же! Береги тебя Господь!
И насильно выпихнула в дверцу. Митя упал в снег, бесшумно.Откола на обочину, где сугробы.
К покривившемуся дормезу подошли пятеро.
— Вишь, барин, ось треснула, — сказал один. — Тут вознидотемна. Пока в лесу подходящее дерево сыщешь, пока приспособишь. Каретища вонкакая, осина или береза не пойдет, дубок нужен. Как бы ночевать не пришлось.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
